Бессарабский роман. Владимир Лорченков

пляж Котовский заезжает прямо на коне – красивый, статный всадник с наголо бритой головой и запахом спелых абрикосов и французских духов в ноздрях – и видит у самой кромки воды женщину. Глядит в море. Котовский спешивается, оглядывается, поправляет пистолет в кобуре и идет к даме, оставляя смазанные по краю следы. Ветер в лицо. Котовский глотает соленый воздух, и восторг переполняет его, и он внезапно понимает, в чем его предназначение и что́ есть та цель, которая манит его сильнее женщины. Рожденный свободным. Рожденный бежать. Мадам, начинает он галантно, переполняемый жизнью, переполняемый соком, переполняемый осознанием того, что он Есть, я, как мы и уславлива… Чайки взлетают. Их спугнул выстрел, от которого Котовский падает ничком, лицом в песок, не успев даже обернуться, чтобы увидеть, кто его убил, и не успев ничего подумать толком. Бессарабия теряется в догадках. Была ли девушка? Может, это манекен в женском наряде поставили на пляже? Где прятался убийца? Убийство было из-за женщины или все-таки успели чекисты? Этого так никто никогда и не узнает. Мы тоже.

      27

      Помоги мне, Боже, поднимает Лоринков глаза к потолку офиса, напялив на голову кожаные наушники. Вспоминает Крестителя. Тот питался акридами и носил одежды из верблюжьей шерсти, а на поясе его был кожаный ремень, говорит Интернациональная Библия. Та самая, которую легко может прочитать любой начинающий изучать английский язык, а к ним относится и Лоринков, давно подумывающий сменить место жительства. Манит Новая Зеландия. Прекрасные пейзажи, круглогодичная температура 25 градусов выше нуля и ни градусом меньше, и ни градусом больше, а чем старше становится писатель Лоринков, тем больше ему начинает нравиться набившая оскомину «золотая середина», а еще океан, по которому прекрасный пловец Лоринков скучает. Стало быть, он скучает почти всю свою жизнь, потому что дни, проведенные им у океана, не составляют и года.

      Особенно запомнилось Баренцево море. Больше всего Лоринкову хотелось бы войти в его воды и поплыть вперед, расталкивая руками ледяную крошку и отфыркиваясь, словно морж какой. Увы. На дворе жаркая в этом году кишиневская осень, и в небо взмывают столбы пыли, которой здесь больше пятисот лет, еще со времен упоминания кошмарной бессарабской пыли в хрониках путешественника Дионисия Фелиодора, а моря здесь нет. Было сто миллионов лет, но потом отступило, и Молдавия, это дно древнего мезозойского моря, вся усыпана ракушками, останками древних морских животных, и иногда Лоринкову хочется, чтобы вода снова поднялась и погребла эту странную страну под собой. Вместе с ним заодно.

      Словно Атлантида какая, шепчет о родине Лоринков и, поднимая глаза к потолку, призывает Бога. Боже, помоги мне, укрепи руку мою и дай праведного гнева, да побольше. Еще Лоринков вспоминает белую девчонку из колледжа для богатеньких, которую поймали трое черных на стадионе, когда она возвращалась со свидания с рафинированным белым парнем, – вечный сюжет порнорассказа,