– Молчи! – шепнул Тремаль-Наик португальцу. – Похоже, рани спит наяву. Видишь? Даже нас не замечает. Надо посмотреть, что она станет делать.
– Чует мое сердце, без гипнотического взгляда брамина тут не обошлось.
– Я боюсь того же. Ладно, давай поглядим, что будет.
Они отошли в угол и сели на диванчик.
Некоторое время Сурама стояла неподвижно, глядя в никуда. Ее руки безвольно висели вдоль тела. Вдруг молодая женщина затряслась, словно в лихорадке, и принялась дергаться, вцепившись в волосы.
Затем рани как зачарованная пошла вперед. Толстые ковры заглушали ее и без того легкие шаги. Вот она вновь застыла, нерешительно повела рукой и вдруг быстро подошла к креслу, к которому во время ужина был привязан пленник. Пошарив ладонями по подлокотникам, Сурама закричала:
– Зачем ты меня позвал, если тебя здесь нет?
Янес в волнении вскочил:
– Негодяй ее загипнотизировал!
Он тихо подошел к жене и развел руки в стороны, чтобы подхватить несчастную, если она упадет. Тремаль-Наик последовал примеру друга. Сурама продолжала ощупывать кресло, ее тонкие пальчики шевелились, точно распутывая узлы. Что ей представлялось в ее кошмарном сне? Стальные цепи, стягивающие запястья брамина?
– Знаешь, я сам уже побаиваюсь этого человека, – вполголоса сказал Янес Тремаль-Наику. – Похоже, он опаснее грека и может навлечь на нас беду.
– Прикажи расстрелять его на рассвете.
– Нет, сначала он должен все рассказать. Я пока отнюдь не уверен, что за ним стоит Синдхия, решивший вернуть себе корону, и…
Португалец не договорил. Ему пришлось подхватить Сураму, потерявшую равновесие. Он прижал жену к груди и начал целовать ее волосы, но та принялась отталкивать его, бормоча:
– Нет-нет, ты не тот, кто меня звал. Я еще не нашла цепей… Я не могу найти дорогу к твоему роковому взгляду…
– Не буди ее, – предупредил Тремаль-Наик. – Отнеси в постель и пусть за ней присмотрит кормилица Соареса.
Янес легко поднял рани и отнес в спальню. Индиец остался в кабинете и принялся нервно ходить из угла в угол. Он хмурился, его глаза горели. Не прошло и пяти минут, как Янес вернулся.
– Ну что? – с тревогой спросил Тремаль-Наик.
– Уснула, когда я велел ей опустить веки и спать.
– Что за существо попало нам в руки? Демон?
– Не знаю, дружище, но рассчитываю узнать это от Каммамури.
– Негодяю не поздоровится, это уж точно. Горе ему, если сам во всем не признается. Маратхи – прирожденные палачи, спроси у англичан, завоевавших их земли скорее предательством, нежели мечом.
– Не скрою, Тремаль-Наик, все происходящее меня сильно беспокоит.
– Меня тоже, Янес. Едва увидев рани, негодяй