Славянский бульвар
Каждый мой день начинался и заканчивался на Славянском бульваре. Без желаемой общаги я осталась жить в Трёхгорке у брата отца, и чтобы добраться в центр, куда нужно было ездить каждый день, мне нужно было сесть на маршрутку недалеко от дома (Или далеко – если пропущу первую), доехать до Славянского бульвара и после уже ехать на метро. Вечер проходил так же, но в обратном порядке.
Иногда, если на маршрутку от метро не успеваешь (Ходят они до 11 вечера), нужно было ехать на электричке до Трёхгорки, а после идти пешком через пустырь с бесконечной стройкой по темноте и вдоль шоссе, по которому вообще никто не ездит ночью, зато утром там всегда пробка. Я помню мало деталей из своих первых двух месяцев в Москве. Моя память вытеснила эти воспоминания как травмирующие.
Есть только общие очертания. Отрывки. Эпизоды.
Я, как могла, старалась романтизировать начало студенчества. Судя по моим сторис, я была счастлива: я ездила на первые пары, проходила отборы в студорганизации, поехала на студенческий выезд, гуляла по Арбату и ходила на дни рождения одногруппников.
Но с учётом того, как неудобно было ездить в универ на Курскую, как одиноко я себя чувствовала, не будучи в общаге с такими же первокурсниками, но будучи рядом с чужой семьёй, которая меня только гасила и изматывала – я почти всегда была несчастной и уставшей. Меня выматывало присутствие двоюродной младшей сестры, Арины, под боком, сон на железной раскладушке, чужие люди в личном пространстве и очередь в ванную по утрам (Да, есть разница между очередью в общаге и очередью у родственников). Первое время я делала домашки и активно участвовала в студенческой жизни, но уже на третьей неделе начала регулярно прогуливать пары и почти круглосуточно хотела спать. Несмотря на то, что сил не было, а отчаяние усиливалось с каждым днём – маме по телефону я говорила, что «всё хорошо и никуда уезжать я не хочу».
Это даже не было враньём. Так, наполовину правдой. Никуда уезжать я действительно не хотела.
Однажды я испекла своё фирменное печенье с шоколадной крошкой, чтобы отнести в универ и угостить одногруппников. Я нарочно перед уходом из дома сказала Арине «Не ешьте это, пожалуйста, это моим друзьям», но по возвращению увидела, что всё съедено. Сестра притворилась, что «Перепутала», но я ей не верю – она всегда была эгоисткой и манипулятором, в свои приезды в Павлодар она устраивала подлянки то мне, то моему младшему брату. Она прекрасно меня слышала, просто захотела подставить. В итоге, мне пришлось в ночи начинать всё заново, потому что я уже написала в чате, что «Завтра приду со вкусняшками». Печенье печётся 20—30 минут, но нужно было идти в круглосуточный магазин за сливочным маслом и ждать, пока оно размягчится, а это ещё целый час. Я легла спать около 2 ночи. Наутро я была разбитой и сонной, на парах ничего не понимала, а ещё мне показалось, что мою попытку понравиться никто