– Мастеру или сервизу? – ехидно уточнила Лис, перевернув страницу.
– Сервизу, неуч! Ты историю искусств в школе прогуливала?
– Сдались мне эти твои мастера, я с ними рюмку не делила, – не поддалась на провокацию магиструм. – Нечего было выпендриваться и расчехлять раритет. У наследницы стресс.
– Я заплачу́, – заверила Эйвилин зардевшись.
– Не беспокойтесь, моя госпожа, – одарил её улыбкой арканист. – Мрачные думы мутят рассудок. Я не посмел бы предъявлять вам чеки на компенсацию. Вина на внутренних демонах, а они кошельков не носят. У вас, смею заметить, с деньгами надсадно – в долг им не дадите.
– Крыса ты, Сонхи, – надулась Лис. – Меня бы до белья раздел и сверху долговую расписку взял под проценты. Перед принцессой доброту разыгрываешь.
Неестественные зрачки колдуна сузились сильнее. Он отставил чайник и вручил Эйвилин новую порцию напитка.
– Обижаешь, прелесть. Я бы и бельё снял.
Уголки губ девушки дрогнули, и она поспешила спрятать улыбку за глотком. Уступить в перепалке для них равносильно смертельному поражению. Вечно находили что съязвить.
– Ты распишешься или нет?
– Дочитаю – распишусь. С арканистами нельзя терять бдительность.
– Со многими знакома?
– Мне тебя предостаточно.
Сонхи убрал за уши непослушные рыжие пряди. Тщательно прорисованные стрелки на веках сверкали золотом, на скулах переливались тёмно-золотые полосы, в серьге блестел крупный жёлтый гелир19, нити цвета охры переплетались в орнамент на халате. Освещение в совокупности с макияжем приближало оттенок кожи арканиста к бронзовому.
Эйвилин ненароком засмотрелась на него. Не человек и не лис-оборотень – изваяние из сплошных острых углов и блеска. В Парящем Дворе она вдоволь повидала франтов всех статусов и мастей. Привлекательные, нарядные, сладкоголосые, они производили впечатление на женщин, не оставляли равнодушными мужчин и, как один, представляли собой пустышки. Броская внешность, некогда придуманная для образа, вытягивала из них личность. За фальшью с ужимками терялись люди.
В Сонхи же воплотилась их противоположность. Над ним не витал дух притворства, от него не веяло лизоблюдством. «Родился с павлиньим пером в волосах», – говорили о подобных ему в народе. Красота, кукольная и диковинная, не создавалась кропотливо для достижения некой цели – она отражала саму его сущность.
– Вы хотите задать вопрос или запоминаете меня?
Лисий прищур обличал девушку с головой. С отрицаниями она опоздала: её поймали с поличным – поэтому вместо отступления она выбрала цапнуть за закинутую мужчиной удочку.
– Угадал.
– С чем конкретно?
– Запоминаю. И вопросы у меня