– Деда? Ты? Как это? Чего без телеграммы-то? Сейчас, сейчас спускаюсь.
Денисов не ушёл. Ему захотелось посмотреть на внука старика. Внук оказался невысоким парнем с рябоватым лицом, от него отчётливо попахивало спиртным. Он, не поздоровавшись с Денисовым, бросился обниматься с дедом, который отстранил его и сказал с укоризной:
– Ты, что здороваться с людьми разучился?
Кинув Денисову быстрое «Здравствуйте», – парень, поглядывая на деда, взялся за чемоданы. Денисов отодвинул старика, взявшегося было за сумку и рюкзак, занёс их в лифт.
– Спасибо тебе, сынок, – старик задержался у дверей лифта, – спасибо, дорогой, спасибо. Береги себя, поезжай с Богом.
Вид у него был растроганный, глаза слезились.
Резво проехав по пустынным проспектам и набережным, не «подцепив» ни одного пассажира, очень скоро Денисов оказался на Невском проспекте, но и здесь желающих воспользоваться его услугами не было. Доехав до Площади Восстания, он повернул на Лиговский проспект.
Пошёл мелкий и частый снег, быстро покрывая асфальт и машины. Денисов включил дворники и сбавил скорость. Появились голосующие. Объяснение этому было: автобусы ходили не часто, а мокнуть под мокрым снегом хотелось не всем.
Клиентов моментально разбирали коллеги по цеху. Наконец ему удалось первым подъехать к голосующему высокому мужчине. Он остановился и тут же узнал своего недавнего пассажира – это был Усольцев. Рядом с ним стоял усатый, лысоватый, кругленький, невысокий и крепко сбитый мужчина, ярко выраженный кавказец.
Денисов прибрал громкость магнитофона и, приоткрыв правую дверь, крикнул:
– Господа, карета подана.
Усольцев среагировал мгновенно. Заглянув в салон машины, он радостно воскликнул:
– Ба, Игорь Николаевич! Я всегда считал, что наша деревенька хотя и вмещает около пяти миллионов жителей, однако в ней всегда есть шанс встретить знакомого и хорошего человека. Алик-джан, прыгай в лимузин, мы попали в надёжные дружеские руки.
Друг Усольцева, кряхтя, уселся на заднее сиденье, весело проговорив:
– Салам алейкум, азизим.
Усаживаясь в кресло, Усольцев представил своего товарища:
– Это Алик Зейналов мой друг, давно уже питерец, но тоска по солнечному Баку не покидает его, поэтому он иногда машинально переходит на родной язык. «Азизим», Игорь Николаевич, означает на азербайджанском «дорогой». А мы сегодня, что называется навеселе, так что извиняйте. Гульнули, в ресторане посидели, отпраздновали моё возвращение в родные пенаты. И отвезите нас, пожалуйста, в достославный район Купчино, на улицу названную именем редчайшего мерзавца Бела Куна. А что сегодня слушаем? Можно чуть прибавить звук?
Денисов прибавил громкость магнитофона.
– Вау! – второй альбом «Chicago»! По мне так самый лучший, а вещица называется «25 or 64 to 4», – удовлетворённо потёр руки Усольцев. – Как мы от этого диска балдели в своё время, а от этой