Флорентин довольно ухмыльнулся.
– На ловца и зверь бежит. За что вас, родненьких, сюда посадили? Не за оскорбление ли чести и достоинства? Или за кражу подносов? А может, за открытие несанкционированного портала?
С лица Мориса резко сошла полная надежд улыбка.
– Раз вы в курсе, значит, ректор решил от нас избавиться?
– Избавиться? – ахнули в темноте на два голоса.
Морис снова приник к решетке, обхватив пальцами прутья.
– А если мы будем сотрудничать со следствием? – поинтересовался этот хитрый тип.
– У меня к вам только один вопрос. Где Кудряшова?
Морис обернулся вглубь камеры, обменялся взглядами с товарищами и решился.
– Была с Лайзом Амилотой, потом сработала сигнализация, и все, больше мы ее не видели.
– Отпираться бесполезно.
– Морис, молчи! – раздался срывающийся голос сзади. – Друг ты ей или креветка беспозвоночная?
– И чего? – возмутилась Мия. – Пусть вытаскивает нас! У меня все чешется уже от этой грязи! А в общаге Чернушка некормленная.
Похоже, меж товарищами произошел разлад. Морис сделал знак, мол, минуточку, и скрылся. Флорентин не успел заскучать, как кракен вернулся и хмуро сказал:
– Если вы спрашиваете, где Рита, значит, ее до сих пор не нашли. Ищите тогда куратора Амилоту. Уверен, без него не обошлось.
Студент Фрей подал хорошую идею. Куратор точно замешан, вот только как узнать, на чьей он стороне, Бламс или Дрея? Или у него свои мотивы? Что он делал на приеме? Почему притащился туда вслед за Ритой и ее чокнутой компанией?
Всплывало все больше и больше вопросов. Голова отозвалась новой глухой болью, а это значит, что наступила расплата за пространственные скачки. Флорентин открыл соседнюю камеру и со вздохом примостился на жесткой койке. Так себе лежанка, но в горизонтальном положении хотя бы не вытекали мозги.
– Эй, вы выпускать нас думаете или нет?! – кто-то поскоблил когтями по металлу. – Вы обещали!
– Услышу хоть звук, вы отсюда до старости не выберетесь, – пригрозил Флорентин и сладко зевнул. – Из-за вас, позорники, я два дня не спал. Вот высплюсь, и все решим.
В карцере воцарилась тишина, изредка прерываемая мышиными шорохами.
Где-то вдалеке слышались ритмичные постукивания. Это очнувшаяся Светка пыталась выбить дверь. Но голой пяткой получалось плохо, а больше в комнатушке ничего не было – соломенный тюфяк, грубое одеяло и дырка в полу для естественных нужд.
– Замуровали, демоны! – взвыла она, ничего не добилась, только ушибленная нога заболела. Завернувшись в одеяло и усевшись на солому, Света принялась размышлять вслух:
– Где я? И где тот верзила, который меня принес? Зараза говорливая, подобрался поближе и вцепился, как клещ. Одно слово – мужик…
На Светлом факультете Светке категорически не нравилось, раздражали все эти правила, а также принудительные занятия