– Тут глаз навостре держать надо, опасное местечко. Проволока, она тут как-бы, гегемон в плане универсализма. Еще скотч и ствол надо таскать. Скотч – это ежели поранишься, залепить дырки в теле. А «макар» сам понял чай зачем нужон, да и весит малёху.
То, как этот щуплый человек разговаривал, наводило на мысль, что он явно деревенский, либо приехал откуда-то из глубинки. Вид паренька в молодежной одежде никак не вязался с его манерой общения. Как будто его выдернули из прошлого в современную реальность.
Никита несмотря на сломанную руку и недавно пережитое избиение, чувствовал себя вполне сносно, если не сказать отлично. Боль прошла, шум в голове пропал, слух вернулся. Он осмотрелся по сторонам. Насколько он помнил, должен был быть день, но в небе четко просматривалась бледно-красная луна. Ее цвет он почему-то сравнил с цветом раствора марганцовки, которым медсестра смазывала все болячки в детдоме. Небо было чистым, без малейшего намека на тучи, но несмотря на то, что была ночь, он все прекрасно видел. Непонятный, рассеянный свет шел сверху, но освещая, как будто бы забирал насыщенность предметов. Все было серым и контрастным. Он провел по лицу ладонью здоровой руки, стирая с него липкую кровь и осмотрел ее. Кровь показалась ему бледно-красной, цвета разбавленной марганцовки. Присмотревшись к коже рук, он понял, что она стала нездорово серой.
Что за сумасшедший сюжет придумало его воображение? Может, он до сих пор спит дома в пьяном угаре. Он ущипнул себя за щеку, затем дернул за волосы. Боли он почти не почувствовал, лишь легкое покалывание. Да, скорее всего он спит, а значит вся эта сюрреалистическая обстановка, от которой ему было не по себе – лишь плод его неосознанного воображения.
Глава 4. Двойное знакомство.
Белобрысый спокойно наблюдал за метаниями Никиты, но ничего не предпринимал. Молча стоял, смотрел и улыбался своей белозубой улыбкой, думая о чем-то своем. В его глазах Никита смотрелся беспомощным и растерянным. Прошло несколько минут, прежде чем он разорвал образовавшуюся тишину своим голосом.
– А еще ты не дышишь.
– Что? В смысле? – Никита удивленно посмотрел на незнакомца.
– Ты набираешь воздух в легкие только для того, чтобы говорить.
А дышать ты не можешь. Тут не нужно тебе это. Атавизма, так сказать.
Никита попытался осознать сказанное белобрысым. Он набрал полные легкие воздуха. Ощущение было странное. Выдыхать не хотелось. Прошло минута, но он не чувствовал никакого ощущения дискомфорта от нехватки воздуха. Белобрысый, все также молча усмехаясь смотрел на него. Никита почувствовал себя глупо, стоя с выпяченной грудью и раздутыми щеками. Он шумно выдохнул, но не стал набирать снова воздух в легкие.
– Как наиграешься, маякни.
Никита не отреагировал на вопрос. Он продолжал стоять и ждать ощущения жжения и тесноты