В зависимости от настроения и состояния души, в котором он засыпал, из окон либо бил яркий свет, либо были сумерки. Сейчас было относительно темно, но в окно уже светила проснувшаяся луна, и немного блеклого света все-таки проникало внутрь. Он лежал на металлической кровати и жутко хотел ссать. Спальни мальчиков находились в левом крыле первого этажа, а туалет был в правом, и чтобы добраться до него, придется долго идти сквозь всю эту холодную темноту. Никита повернулся, рядом на соседней кровати лежал ребенок. Одеяло его медленно поднималось в такт дыханию. Он понимал, что это всего лишь сон, но то, что рядом человек, который дышит, а значит живой, успокаивало.
Он крепкий мужик сорока четырех лет, который уже повидал всякого дерьма, неужели он боится пройти, как в детстве, до туалета? Темнота не испугает его, еще чего. Он с деланной бравадой поднялся с кровати и опустил ноги на пол, пытаясь нащупать тапки. Их там не было. Да и ноги свои он мог разглядеть с трудом – по полу стелился тяжелый туман. Он медленно встал и тихонько, стараясь не скрипеть старым паркетом, двинулся к двери. Дверь легко и беззвучно впустила его в коридор. Справа, на посту охраны, тоскливо горела желтая лампа накаливания над спящей старушкой. Подойдя поближе, он даже узнал ее, но имени вспомнить не смог. Все имена людей из его такой далекой, практически забытой им, жизни в детдоме стерлись из памяти. Он двинулся в правое крыло, внизу живота нестерпимо жгло. Мелькнул проем, ведущий в столовую. Затем дверь заведующей. Дверь гардероба. Дверь с надписью «туалет для мальчиков». Он нетерпеливо дернул ее и резко распахнул. Вместе с открытой дверью изнутри вырвался поток затхлого вонючего воздуха, развеивая туман у ног. Он нащупал рукой старый выключатель. Щелк, и темноту разорвала желтая вспышка включившейся перед лицом лампочки. Еще одна лампочка заморгала там, где была чаша Генуя, или по-простому, отверстие для испражнений. Туман куда-то исчез, открывая взору знакомую картину.
«И совсем не страшно» – подумал он. Интересно, если посмотреть на себя со стороны, то он в теле мальчика? Или в теле себя, взрослого Никиты? Сейчас он начнет опустошать свой мочевой пузырь во сне, и сразу проснется в реале, чтобы опустошить его в настоящей жизни. У него уже было такое, и даже не раз. Никита встал над грязной дырой, достал член и пустил струю. Он размахивал писюном в разные стороны, как в детстве, пытаясь смыть ей как можно больше грязи в чаше. Судя по величине члена, он все-таки в теле себя взрослого. А судя по херне, которую он сейчас исполнял, все остальное от ребенка. Понемногу чаша начала очищаться, грязь весело стекала в дыру, неожиданно