* * *
На священную гору Талайо поднималась процессия. Впереди двигался роскошный паланкин, в котором ехал верховный жрец. За ним с песнопениями шествовали остальные жрецы Атана в парадных одеждах. На некотором расстоянии следовали воины, которые сопровождали, а точнее – волокли двоих мужчин со связанными за спиной руками. Один из них то и дело падал, так что в конце концов его подхватили под руки и понесли. Второй – напротив, стремился пробиться вперёд и что-то кричал, неслышное за пением жрецов.
Гора Талайо представляла собой вулкан. Чем ближе была вершина, тем больше попадалось фумарол и ядовито-жёлтых сернистых пятен, от кислотных испарений у людей першило в носу и слезились глаза. Жрецы выстроились полукругом вокруг кратера, продолжая петь, установили переносное святилище Атана, зажгли вокруг него ароматические курильницы. Пун Деусса вышел из паланкина и преклонил колени перед золотым изображением Солнца.
– О Атан, величайший из богов! Прошу тебя благосклонно принять эти жертвы и возродить их в новом облике для службы тебе!
– Владыка, я не виноват! Я знаю тайну! Я расскажу, выслушай меня, умоляю, я скажу всё, что видел, виноват не я, это… – снова завопил второй из связанных мужчин.
Один из начальников сделал повелительный жест и крик прервался: мужчине завязали рот так, что он теперь мог только мычать. Двоих связанных подвели к краю кратера – они упирались и извивались, с ужасом глядя в провал глубиной в добрую сотню метров. Верховный жрец поднял руку, и обоих столкнули вниз. Пение смолкло, снизу донеслись глухие удары, усиленные эхом – тела упали на дно кратера, и одно из них ещё дёргалось, прежде чем замереть навсегда.
Пун Деусса поднял глаза на окружающих: на его щеках появился румянец, глаза блестели, словно он хлебнул живой воды из волшебного источника Синарай. К нему поспешно подбежали носильщики с паланкином.