Прошло полтора года и всё устаканилось. Тайя успокоилась, дикая кличка осталась. Девочке присвоили статус самогонщицы, но до совершеннолетия, до выбора рода, за девочкой закрепили опекуна. Никогда не просыхающего Кушку. Пользы от него не было, вся забота легла на костлявые плечи Тайи. Девочка старалась не злить отца, чтобы не сняли опекунство. Иначе могли отправить в такие места, что лучше смерть. Поэтому дети выживали, как могли. Сами по себе. Нуги был тих и сосредоточен. Мало говорил, почти не плакал. Казалось, мальчонок живёт в потустороннем мире и отстаёт в развитии, но на самом деле, Нуги обожал сестру. Видел, что ей тяжело, поэтому не капризничал, а лишь смотрел широкими глазами на Тайю и помогал, как мог.
Тайя Дикарка бодяжила самогон, на проданные деньги покупала еду, редко одежду и кидала подачки отцу, лишь бы отвязался. Кушка, понимая, что механизм работает, не приставал и только изредка покрикивал, показывая власть. Скорее для себя, так как ни девочка, ни мальчик его не боялись. Кроме редких дней ярости, которые дети научились предугадывать, заранее убегая из дома.
Казалось, Тайя смогла перехитрить судьбу.
– Это диверсия! Против барона?! Против королевского наместника?! Нет, против самого короля! Кто посмел?! – орал Бадьяр из бочки.
По началу он здорово испугался. Увидев пролетевшие клинки, толстяк начал верещать, как поросёнок и бестолково размахивать руками. Он хотел выбраться из купальни, но паника лишила сил, а слуги никак не могли поймать суверена, периодически уходящего под воду. Парочка таких маканий успокоила барона, он закашлялся и угомонился. На попытки слуг вытащить из воды злобно прошипел и осмотрел зал.
Воевода Гидон, не спеша подойдя к шторам, вернул меч. Потом наклонился к погибшему и рассмотрел обезглавленное тело. Знать продышалась, откашлялась, появились первые комментарии.
– Это возмутительно! – негодовал посадский земледелец. – Поднять руку на лучших людей города! Даю слово, что заплачу пять златниц тому, кто найдёт виновника покушения!
– Нет, вы видели? Я же поздоровался с ним за руку.
– Какая мерзость.
– Мы чуть не погибли!
– Я тоже согласен выделить деньги на поимку виновника, – лекарь Плантаж Угодник преданно посмотрел на Бадьяра. – Человека, осмелившегося покуситься на жизнь лучшего барона Сычигорья! Восемь златниц!
Лекарь Плантаж произнёс обещание громче всех, надеясь, что барон отметит его старания. Но Бадьяр Широкий уже пришёл в себя