Женщина выпрямилась, устало произнесла короткое, понятное и такое долгожданное для них обоих слово. Мужчина ответил, целуя её глаза.
Послышался радостный вздох ветра, прошла тень по траве у каменного забора, качнулись согласно, в одну сторону, розовые кусты вдоль лестницы: прошелестели, потеряв много старых иголок, пинии. Ветер, с восторгом оставив выполненное дело, старался взлететь выше, направляясь в сторону далёкого берега.
В молчании Глеб содрогался плечами, целуя её колени, а Наташа всё гладила и гладила его по склоненной голове, не обращая никакого внимания на свои слёзы.
Затем они ушли, держась за руки, в белый город.
Сквозь лёгкую арку, мимо строгих статуй святых, по мощённой светлыми камнями дорожке, спустились к океану.
Прощального гудка лайнера ветер не услышал, занятый своими делами на прибрежных рифах с другой стороны острова.
Поздним вечером ветер вновь вернулся вниз, на пустые улицы, стремительно пролетел мимо посольства, прошумел по унылым рядам старого рынка и остановился передохнуть в одном из тёмных кварталов.
На тротуаре позади бара «Комиссионер» сидел Чарли.
Еды ему в этот раз вынесли много; давно знакомые официантки, и без того на редкость радушные женщины, решив отдохнуть перед закрытием своего заведения, со вниманием и почтением слушали рассказ Чарли.
– Вы должны мне поверить…, должны! – оборванец размахивал куском в руке. – Вот эти деньги! Ну, верите?!
Две негритянки в голубых фартучках согласно кивали.
– Это было просто чудо! Я всегда много молился, всегда… Сегодня я просил господа, чтобы он не оставил своей милостью Чарли, отвратил от пристрастия к рому, дал мне хорошую работу… И господь…
В восторге Чарли уже не мог ничего говорить.
Прожевал, запил из тёмной бутылки.
– Мне явился ангел. Светлый, весь золотой, очень красивый! Невысокий, похож на женщину, даже с запахом женщины. И дал мне много денег. Да, да, всё было точно так, как я говорю, и не смейтесь вы, глупые, это был точно ангел, черт меня побери!
Люди делятся на тех, кто жил, кто живет и тех, кто ходит в море.
Глеб очень хотел жить, был умен, и многое у него в жизни получалось.
Незаметно и вовремя, как дыхание нужного ветра, встала с ним рядом та, чьи глаза без слов заставляли его быть ещё сильнее, ещё удачливее.
Его Наташка писала стихи, рисовала на больших картонах странные фигуры, любила пушистые оранжевые полотенца и почему-то огорчалась, когда им вместе предстояло лететь в самолете.
Они договорились, что после свадьбы он сделает только один морской рейс в Африку.
Глеб не мог жить без своей Наташки.
Ночной шторм, тропический дождь.
Небольшой корабль, шесть месяцев промысловой работы в далёком океане, он, совсем молодой, после свадьбы, и она… его жена, которая так не хотела, чтобы он уходил в тот рейс. Но ему для её счастья нужны были деньги. Большие деньги, хорошие, внезапные.
В