– Почему ты называешь его отцом? Вы родственники?
– Он мне неродной. Отец рассказывал, что забрал меня с улицы, но я ничего не помню о тех временах и росла уже здесь, в его доме. Когда была маленькой, то считала мисс Ди своей матерью, но она была так холодна со мной. А потом я приняла кровь хозяина, и он стал мне настоящим отцом. Хотя этого можно было не делать, я и без того очень ему благодарна.
– Мне жаль тебя.
– Почему же? Лучше я буду носить ему еду и стирать одежду, чем меня бы продали в какой-нибудь бордель. Отец всегда говорил, что спас меня от ужасов внешнего мира, и я с ним согласна. Пока ты слушаешься и делаешь все, как он любит, то он хорошо к тебе относится.
– А кто такой Никки? Его сын?
– Пф, – Моника опять рассмеялась. – Конечно, нет. Он сын кухарки, что здесь работала. Она забеременела от кого-то из других работников, и это разозлило отца. Слышала, что он хотел убить их обоих, но в итоге расквитался только с ее любовником. С тех пор он не берет к себе в услужение мужчин. А ее сына он решил оставить. И Никки тоже принимал кровь, – она многозначительно на меня посмотрела. Я поняла, что она хотела этим сказать: Никки такой же псих, как и Моника.
– То есть Никки здесь единственный мужчина, кроме Анаксимандера?
– Ну да. А что?
– Да ничего, – нужно было срочно сменить тему. – Ты правда мне поможешь?
– Сделаю все, что в моих силах. Я люблю хозяина, но смотреть на твои страдания мне тоже грустно. Если ты будешь меня слушать, то мы сможем выйти отсюда, а там, на улице, решай уже сама. Может, ты тоже полюбишь отца и останешься с нами, – она положила руку на мою ладонь и легонько сжала ее. – Но сначала ты должна поправиться. Хорошо?
– Хорошо.
Наконец, у меня появилась надежда вернуться домой. Я все равно не особо верила, что мой похититель – это кровожадный вампир из баек, но запомнила все, что рассказала Моника. Скорее всего, у них тут какая-то секта, где неуравновешенный главарь промыл им мозги. А если он и правда вампир, причем, как показывает его образ жизни, весьма «очеловеченный», то к нему наверняка можно найти подход и обнаружить ахиллесову пяту.
Лежа на плече Моники, я снова смогла заснуть, чувствуя приятное спокойствие и умиротворение. Наутро ее со мной уже не было, а дверь была по-прежнему закрыта.
***
Первая неделя, проведенная в заточении, действительно походила на отпуск. Такие, знаете, каникулы в карцере. Меня кормили три раза в день обычной домашней едой. Поначалу я боялась ее употреблять, но Моника поела вместе со мной и, таким образом, показала, что пища не отравлена. Ее забота обо мне, какая-то материнская, немного пугала. Мысленно я старалась к ней не привязываться на случай, если она подставит меня. Тогда мне будет не так больно.
Она сидела со мной, пока я ела, помогала делать растяжку, потому что за сутки лежачего положения мои мышцы ныли от желания подвигаться. Я пыталась выяснить, где мы находимся, но Моника отнекивалась.
Огромной