Утратив всякий ориентир и связь с реальностью, старый философ скоро выбился из сил. Он упрямо шёл, сам уже не зная куда, лишь бы не останавливаться. Лишь бы не упасть здесь и не оказаться заметённым насмерть в самом центре колдовской пурги.
Всё тело Лугина окоченело, а сам он давно уже не чувствовал ни рук, ни ног. И даже когда, окончательно вымотавшись, свалился в сугроб, Лугин не заметил, как снег заметает ему под одежду.
– Азарь! – снова позвал он окончательно севшим от напряжения голосом. И, конечно, никакого ответа не дождался.
Величайший из философов Горнего лежал в неловкой позе в глубоком сугробе. Разбушевавшаяся стихия наметала на него всё больше и больше снега.
– Прости, малыш, устал я, – едва шевеля губами, молвил старый философ. – Не могу больше. Да и спать смерть как хочется. Сейчас вздремну и найду тебя… Честное слово, обязательно найду…
Пурга всё мела, даже не думая останавливаться, и всё сильнее заметала замёрзшего человека, что в бесплодных попытках сохранить крупицы тепла свернулся, будто в утробе матери.
И к моменту, когда чудовищный буран наконец унялся, всё было заметено так, что не вдруг и заметишь маленькой снежной горки, что едва-едва возвышалась над остальным заснеженным полем.
С другой стороны от проклятого селения всё ещё боролся за жизнь Азарь. Он быстро понял, что они были правы, и затерянную весь таки окружает некое охранное заклятье. Тогда парень повернулся назад. Во всяком случае, ему так казалось, поскольку из-за непогоды ничего нельзя было разглядеть. Даже собственных следов – так быстро их заметало. Азарь звал учителя, но точно так же, как и старый философ, сам едва мог себя расслышать.
В конце концов Азарь по чистой случайности отошёл от веси на расстояние, достаточное, чтобы охранное заклинание больше не считало его угрозой для селения. И тогда пурга унялась.
К тому времени Азарь порядком выбился из сил и едва держался на ногах. Наметив для себя примерную черту, дальше которой заходить не стоило, молодец двинул по кругу вдоль околицы в надежде отыскать Лугина.
Ученик отчаянно надеялся, что у старика хватило ума не двигаться с места и дождаться его там же, где они и расстались. Однако скоро стало ясно, что своенравный учёный таки решил увязаться следом.
Всё ещё не веря в это, Азарь дважды обошёл весь по кругу, но так и не нашёл человека, который был для него ближе родного отца.
Азарь пробирался вперёд по пояс в снегу, случалось, полз прямо на четвереньках, он падал, поднимался, но только затем, чтобы упасть снова.
– Луги! – надрывая горло, то и дело кричал Азарь. – Старая ты перечница, хорэ дурака валять! Луги, мать твою, отзовись же! Л у-у-уги!
Но ответа не было.
В конце концов, приняв очевидное, Азарь добрался до «больного» перелеска и сломил там хворостину, достаточно крепкую, чтобы без проблем пробивала снег. И тогда молодой философ снова двинул вокруг проклятой веси, то и дело пронзая веткой снег поблизости