– Да вы шутник… знаете ли, я много слышал о волкодлаках… и читал немало… прирожденные убийцы… существует теория, что они есть результат эволюции, этакий хищник рода человеческого…
Гавриил кивал.
Слушал.
И не слышал. Он вновь шел, уже не по широкой познаньской улочке, освещенной газовыми фонарями, но по болоту… шел, проваливаясь по колени, задыхаясь и немея от страха, от понимания, что уйти не позволят.
Ничего. В тот раз у него все получилось. И в этот справится.
Глава 7
Разбойничья
Жизнь переменчива. В какие-то моменты ты на коне, в какие-то ты – конь.
Евдокия проснулась за мгновение до того, как дощатый пол вздыбился, стрельнув щепой.
– Лежи! – рявкнул Себастьян и для пущей надежности рухнул сверху, вдавливая Евдокию в лавку.
– Что происходит?
Вопрос ее потонул в грохоте.
Раздался скрежет, и перекосившиеся окна рассыпались, а из дыр потянуло плесенью. Вагон же, содрогнувшись всем телом, застыл.
– Что происходит? – повторила панна Зузинская, и ее голосок ныне звучал громко, всполошенно даже.
– Сам бы я хотел знать. – Себастьян поднялся и руку подал. – Но что бы ни происходило, на торжественное прибытие сие не похоже.
Евдокия осмотрелась.
Темно. Но темнота не глухая, не кромешная, напротив, рваная какая-то. И в пустых окнах видно небо, не синее и не лиловое, престранного окрасу, будто бы сединою прорезанное.
– Всем встать! – раздалось с другого конца вагона.
Вспыхнули огни.
И Себастьян вполголоса выругался.
– Не бойтесь, господа, – весело произнесла давешняя мрачная девица, крутанув на пальчике револьвер. – Это всего-навсего ограбление…
– Ужас! – воскликнула панна Зузинская, но совершенно неискренне.
– Кошмар, – подтвердила Евдокия, которой случалось сталкиваться с грабителями в прошлой жизни, и воспоминания о том отнюдь не относились к числу приятных.
А девица не иначе как для пущей убедительности пальнула в потолок. Выстрел получился громким, впечатляющим.
– И кого, позвольте узнать, вы грабить собираетесь? – вперед выступил парень в черных одеяниях. Выглядел он довольно грозно, особенно плащ его, полы которого качало сквозняком.
– Тебя.
– Меня?! – Парень широким жестом откинул плащ. – Да ты знаешь, кто я?!
– Кто?
– Некромант!
Сие прозвучало впечатляюще. И охнула панна Зузинская, показательно схватившись за сердце, а Себастьян, напротив, подался вперед, разглядывая нового знакомого с немалым интересом.
Тот же выпятил грудь, ручку согнул в локотке, вторую же упер в бедро. Ногу отставил, голову запрокинул, и ежели бы случилось луне появиться, она, несомненно, восхитилась бы благородным профилем некроманта. Или же высветила его, к превеликой