Нет, чёртов кошмар. Сколько ещё ты будешь меня мучить? Думаю, что без моих крыс я не могу отвлечься. Сейчас мой ум превращается в моего врага в превосходной форме, так как я не могу сопротивляться. Он превращается в призрака, который постоянно меня навещает.
Открывают дверь, я слышу засовы и замки с многочисленными щеколдами. На этот раз нет намордника, подтверждено, если не говорить, нет намордника.
Вернулось моё раздражение от запаха жасмина. Сейчас я вижу, что у неё есть ассистент, который меня снимает. Впечатляюще, мой взгляд его не пугает, он даже бросает мне вызов своим взглядом. Я замечаю его татуировки, выглядывающие из рукавов рубашки с коротким рукавом и из-под шеи уже упомянутой детали гардероба. Я вижу его форму бороды, я не обманываюсь, я его не пугаю, потому что он был по эту сторону мира.
– Вижу, что ты заметил Моисея. Мне приятно снова видеть вас, Николай.
– Моисей? Ты разделяешь море или что? Не говоришь. О, точно! Где ты оставил своего братишку Аарона, чтобы он говорил за тебя?
Ух, его взгляд такой же серьезный как у меня, меня смешит его жест лицемерной улыбки.
– Моисей – это человек реинтегрированный в общество, Николай. Сейчас это спокойный человек, за его хорошее поведение ему сократили срок. Как вы видите, я не борюсь с любым человеком. Я знаю, что это другая сторона мира.
– Тогда… мне нужно превратить вас в свою героиню? Из какой тюрьмы ты вышел, Моисей? Предполагаю, что из детского сада, потому что это место “брат”, это высшая лига. Мы не ходим здесь вокруг да около. Твои татуировки и твоё прошлое ничего не значат. А вам, симпатичная негритянка с запахом жасмина, позвольте сказать, что я не вижу вас как героиню только потому, что вы показали мне человека, освобожденного из места, где держат избалованных детей.
– Ничего такого. Я хочу, чтобы вы поняли, что я вижу то, что большинство не видят.
– Что вы хотите от меня?
– Ваше свидетельство.
– Моё свидетельство не освободит меня.
– Если вы не попытаетесь, как вы это узнаете, сеньор Вальверде? Думаете, что моё интервью с вами посредственно?
– Я не буду принижать то, что вы делаете, ни вашу профессию. Я выжил в этом месте, потому что не недооцениваю своих врагов. Тем более я не обесцениваю темноту ни силу тишины.
– Хотя бы можете рассказать, какой была ваша жизнь на свободе?
– На свободе?
– Да!
– Это не существует там снаружи. Всё, что вы видите, это параметры и правила, которые мы привыкли исполнять буквально, потому что все так делают. Они идут как погонщики на пути один за другим, не спрашивая, какая цель у свода законов. Того, кто не живёт по этому шаблону упрекают, дискриминируют и осуждают. Вы это называете свободой?
– Нет. Я спросила, какими были