– Как же тогда вы все встанете на последний суд? Последнюю битву?
– Милая дева, наш последний суд вершится сразу после смерти, когда наши души, лишенные плоти, боги взвешивают на весах. И тогда они смотрят, что перевесит: наши добрые дела и служение Незримым или наши плохие дела.
– А какие дела считаются хорошими? – Мойра сто тысяч историй слышала о том, что демоны страны А жестоки и коварны, и что они требуют от своих последователей всяких жутких вещей. Поэтому, мол, Лантара и отбивалась и кричала так, когда ее святовали – демоны не хотели ее отпускать.
– Да, что же, хорошее – оно везде примерно одинаково. Почитать своих родителей, беречь своих детей. Подавать бедным, не проявлять жадности. Вести свое ремесло честно и с достоинством. Платить долю королевскую без препон.
– А злые дела?
– Тоже, понятное дело. Воровать, обманывать, убивать. Прелюбодействовать, вкушать нечистую пищу. Нарушать обеты. Это все везде одинаково, везде общее. Некоторые вещи, вестимо, разняться, но не так, чтобы за них воевать.
Посмертие. Посмертие точно разнилось.
– Но если вы все не спите в ожидании Суда, то куда вы отправляетесь, когда умрете?
И куда ушел Альдо, вот что хотела она знать.
– Мы уходим в миры своих Незримых. Становимся частью бесконечной их, бессмертной свиты. Те, кто посвящены Незримому Охотнику, проводят посмертие в Вечной охоте в стране, где много дичи и много лесов. Те, кто идет за Незримым Рыбарем, удят рыбу и ходят под парусами. Те, кто принадлежит Незримой Пряхе – прядут нити судеб тех, кто живет.
– А сколько их всего, ваших Незримых? – с подозрением спросила Мойра.
– Двадцать семь. Но новые Незримые все еще рождаются.
– Это как?
– Люди страны А, которые чем-то особенным отличились, что-то невероятное сделали, могут после смерти не стать свитой кого-то из Незримых, а сами взойти на собственный трон.
Вот еще, придумали, с отвращением подумала Мойра. Как это, стать богами? Таких богов и не надо, что и целый пучок. Не может такого быть, как не может быть двадцати небес! Небо одно, и земля одна, и если каждому кусту дать своего бога, это что за силы будут божества?
– Значит, наш Альдо … Саардакеш, он теперь в этой стране Охоты со своим Незримым Охотником, так?
– Думаю, да. Если его тело было предано огню, а душа – Незримому, так и есть.
– Хорошо, – скованно кивнула Мойра и подергала себя за волосы, где в них была вплетена прядь волос Альдо. – Он мне велел, – вздохнула она нехотя. Кажется, она совсем не хотела расставаться с этой памятью об охотнике. Они не были дружны в жизни, но в его смерти все поменялось. И Мойра, наверное, в самом деле могла назвать его другом. Кажется. Может быть.
– Что же он тебе велел, дева?
– Он мне велел найти кого-то из Страны А, тут, в Святом Престоле. И отдать