– Сейчас прибегу.
Иван был зол на себя. Всегда так. Чуть пальчиком поманит – и он сразу тут: «Гав! Гав! Гав!». Хотел ведь выдержать характер, показать, что оскорблен… А ей достаточно было сказать: «Пошли купаться!». Где же его гордость? Разве это достойно мужчины?..
Мысли крутились в голове, пока он бежал, а когда увидел Алёну в сарафанчике
на крыльце с пляжной сумкой через плечо, куда-то испарились. Осталось лишь ощущение абсолютного счастья.
– А Кристинка где?
– Простыла. Ей купаться нельзя.
– Её яблоко пополам съедим, – Алёна пожала плечами и пошла по тротуару.
И так она всегда. Вышагивает своими ходулями и смотрит куда-то вдаль, будто ей наплевать, что кто-то семенит сзади. Правду сказать, ходульки у неё очень даже ничего, загорелые, прохожие с другой стороны улицы заглядываются. Выглядит она почти как взрослая, а он пацан-пацаном. И чего она с ним таскается. Вокруг неё одиннадцатиклассники крутятся. Иван как вымахал после восьмого, так первым на физкультуре в шеренге стоял. А потом постепенно смещался, смещался и докатился до третьего с конца. Одно утешает, он теперь тоже одиннадцатиклассник.
Тут внутренний голос услужливо напомнил, что с сентября будет абсолютно все равно – в одиннадцатом он классе или в пятом.
Когда они перешли железную дорогу, Алена умерила шаг.
– Завтра опять в блиндаж?
– Откуда ты знаешь?
– Весь город знает. Как воскресенье – вы на пятидесятый. «Алло, алло! Тревога! По тропе идут двое… Отбой!». Играться не надоело?
Иван знал, что Алена обижалась – он ни разу не позвал ее на пятидесятый. Не мог. Из-за этого у них часто случались размолвки.
– Я завтра не еду, – произнес он после небольшой паузы.
– Как?! – Алена резко остановилась и повернулась к нему. Иван не помнил, чтобы Алена вот так останавливалась.
– Сама же говорила, сколько можно в игрушки играть!
Алена отвернулась и почти побежала. Иван едва поспевал за ней. Никогда нельзя было представить, как она отреагирует на те, или иные слова. Ну что такого он сказал? Почему она так разозлилась?
На берегу она со злостью бросила сумку наземь и опустилась на край откоса.
– Ну почему? Почему! Я ничего не понимаю. Эти ваши воскресения были самым главным в жизни. Это было святое. Ты ни разу не взял меня с собой. Ни разу! Что я тебе, враг? Шпион? Выдам кому-то ваши никчемные тайны? И вдруг: «Надоело в игрушки играть!» Что-то случилось? Я же вижу – что-то случилось. Почему ты мне не говоришь? Почему не пускаешь? Ты открываешь мне узенькую дверцу, крохотный кусочек своей жизни, а мне этого мало! Понимаешь ли, мало! Какой же ты дурак!
Она молча скинула платье и прыгнула в воду. Плавал он лучше её. Теперь бы запросто переплыл Сейм не то, что в кроссовках, а даже в резиновых сапогах…
«И не встретил бы Игната», – съязвил внутренний голос.
Ладно, это не главное. Главное – с чего