Черный снег
Никогда
Я попыталась сжечь книгу. Я продавщица книг – это индивидуальность, образ жизни. Умышленно сжечь книгу, причем единственную в своем роде, оригинальное произведение, – это то, на что я могла решиться лишь в состоянии отчаяния. Тем не менее я была вынуждена признать, что в этой книге содержится предложение, которое меняется в зависимости от способности читателя его расшифровать и может каким-то образом убить его. Я не хотела выяснять, есть ли в моей ужасающей идее хоть какой-то смысл. Я просто хотела уничтожить книгу. После моего предсмертного опыта, после того как уронила книгу в тот день, я, по-видимому, сразу погрузилась в глубокий сон и проспала всю ночь. Пока я спала, вернулся Поллукс и лег в постель рядом со мной. Обычно я сплю чутко, но тут даже не пошевелилась. В ту ночь поднялась сильная буря и повалила более чем столетний вяз (на самом деле ему было 102 года) на нашем заднем дворе. Он упал совсем близко от дома, промахнувшись всего на несколько футов. На следующее утро я выглянула в перевернутый мир, полный ветвей. Если бы я полностью прочла то предложение, упало ли бы дерево прямо на нас, пронзив огромными ветвями крышу, убив меня и пригвоздив Поллукса? Возможно, оно действительно прикончило бы нас обоих своими сучьями. Было ли это предложение продолжением повествования, которое я, к счастью, пропустила? Я не собиралась это выяснять. Никакого расследования не требовалось, никаких дополнительных вопросов. Эта книга приговорила к смерти мою самую раздражающе преданную покупательницу. Она также пыталась убить и меня. На заднем дворе стоял гриль хибати[48], и я держала банку с жидкостью для розжига дров.
Это ужасно, когда вы не можете сжечь что-то явно легковоспламеняющееся. Книги, конечно, печально известны тем, что горят при температуре 451 градус по Фаренгейту. Я разожгла угли и попыталась поджарить книгу. Я пробовала сразу сжечь ее, однако кремовая суперобложка и прочная бумага остались нетронутыми огнем. Я была слишком раздражена, чтобы бояться. Наконец, потерпев неудачу, я села на ступеньки и уставилась на книгу, едва обгоревшую. Возможно, в тот момент я бы позвала на помощь Поллукса, но рано утром он отправился на озеро Нокомис из-за своей бабушки. Именно туда он отправлялся, чтобы побродить по берегу. Там ему хорошо вспоминалось о ней. Я уставилась на книгу, а затем опять посмотрела на нее чуть пристальнее.
Тесак?
Или топорик… У нас был подходящий для кемпинга. Я столкнула книгу с гриля и принялась рубить ее заточенным лезвием. Книга выдержала и это. Осталась едва заметная вмятина, ни царапины, ни полоски грязи, ни обгоревшей бумаги. Я никогда в жизни не сталкивалась с объектом, который до такой степени сопротивлялся