– И всё-таки давайте поговорим о вашем здоровье, – меняю я тему.
– Я не буду говорить с вами о своём здоровье! – он вскакивает, и мне кажется, что сейчас воскликнет: «Чур! Чур меня!»
– Сядьте! – прикрикиваю я. – Вы что, не понимаете, что речь идёт о вашей жизни? При таком заболевании можно сказать, счёт отпущенного вам срока идёт на дни, а вы тут… глупостями занимаетесь. Повторяю, вам необходимо срочно серьёзно обследоваться у онколога. Томографию мы можем вам сделать и здесь, но, думаю, этого будет недостаточно. Поэтому готов отправить вас на кафедру онкологии в медицинский университет для полного обследования.
– Я вам не верю! – по-прежнему стоя, выкрикивает он.
– Мне не интересно, верите вы мне или нет, но я настаиваю, чтобы вы обследовались у онкологов. Заодно таким образом меня проверите, – уже спокойно, почти ласковым тоном добавляю я.
– Я вам не верю! – с тупой упёртостью барана повторяет он, резко поворачивается и направляется к выходу.
– Чего задерживаешься? – ворчливо встречает меня Ванька в прихожей нашей квартиры.
– Сначала накорми добра молодца, напои, а потом уже и с вопросами приставай, – смеюсь я и иду в ванную мыть руки.
Так уж получается, что мы с братишкой, занятые своими делами, которых у каждого из нас очень много, даже пересекаясь в течение дня в больнице, чаще всего не можем спокойно поделиться какими-то значимыми для нас новостями и говорим только о профессиональных вещах. Поэтому не относящиеся к текущим событиям разговоры у нас всегда откладываются до четверга, когда для них появляется возможность, то есть вечером в нашей квартире за ужином. Это время является самым удобным, поскольку потом мы начинаем заниматься вместе или по отдельности разными научными делами.
Вот и к сегодняшней такой встрече набралось немало тем для обсуждения. Сейчас, как всегда, под очень вкусную еду я уже «доложил» братишке о своей работе в понедельник с пациенткой из Латвии и про отказ её сыновей проводить реабилитационные процедуры у нас, в Чистых Озёрах, в пользу их проведения в Риге.
– А как они там собираются это делать без биоэнергетической подпитки? – не понимает он, имея в виду, что процесс реабилитации после вправления позвонка является достаточно сложной процедурой, чтобы им мог заниматься непрофессионал.
– Видел бы ты гонор этих латышей! – грустно усмехаюсь я. – Они всё время своим поведением старались демонстрировать мне моё место знахаря-варвара и даже не допускали мысли остаться и сделать всё правильно здесь, у нас.
– Таким людям что-то объяснять бесполезно, – соглашается Ванька и замечает: – В результате отказа от наших процедур в конце концов может пострадать их мать.
– Я практически в этом уверен. К сожалению, потом они снова поедут в эту немецкую клинику и станут рассказывать небылицы о нашем некачественном лечении.
– Похоже,