– Прежде чем питаться, на сон грядущий вздумал моцион сделать, а то сидел, сидел за картами, и всю спину разломало.
– Доброе дело, ваше превосходительство, ха-ха-ха… – отвечал Подпругин. – Кто нынче без моциона – доктора очень не хвалят. Вот и я, по вашему совету, занялся пассивной гимнастикой и массажем, так свет увидел.
– Ага! Ну и что же? Ну, чирьи больше на спину не садятся?
– Да у меня, ваше превосходительство, чирьев не было.
– Не было? – протянул генерал. – А что же, мне помнится, что вы жаловались?
– Ломота в поясах была – вот на что я жаловался. А вы запамятовать изволили.
– Ах да, да… Желтого в среднюю режу, – сказал генерал. – Фу, подставил! – воскликнул он, отлягнувшись ногой, и спросил Подпругина: – Ну и что же?
– Прекрасно себя чувствую. Ни ломоты, ни геморроя… Денно и нощно должен благодарить вас.
– Очень рад, очень рад.
Подпругин продолжал путь в столовую.
VI
В столовой было многолюдие. Сидела, между прочим, только что поужинавшая компания из трех штатских и двух военных, и между ними был известный актер Черемаев, брюнет с подведенными глазами и с синеватым гладко бритым подбородком. Черемаев был во фраке и, откинувшись на спинку стула и держась левой рукой за спинку другого стула, громко декламировал какие-то стихи. Компания слушала его. Перед ними стояла бутылка шампанского в холодильнике и лежали три груши дюшес в вазочке. Подпругин остановился и тоже стал слушать. Черемаев кончил. Слушавшие сдержанно зааплодировали. Зааплодировал и Подпругин.
– Браво, браво, Петр Петрович, – сказал он и тут же протянул Черемаеву руку.
– Добрейший мой! – подскочил к нему актер и поцеловался с ним влажными губами.
– Когда бенефис-то? – спросил Подпругин.
– Не скоро еще, мой милейший. В январе.
– Смотри, не забудь нас в своих молитвах. Пришли ложу.
– Да уж это первым делом. Как забыть такого…
– Нам бельэтаж и поближе к сцене. Иначе не сидим.
– Да уж само собой.
– Ну, я на свое любимое местечко. Вон там, у дверей, – показал Подпругин. – Освободишься, так приходи, холодненького пососешь. Дельце есть.
– Всенепременно, родной.
Обойдя всю столовую и найдя в ней, кроме актера Черемаева, только еще одного знакомого, Гвоздь Гвоздевского, Подпругин поздоровался с ним и сел за столом у входа в столовую. К нему подскочил лакей и подал карточку кушаний.
– Прибереги для себя, прибереги для себя… – отстранил Подпругин карточку и прибавил: – Должен знать, что я по карточкам не ем. Позови сюда повара.
Лакей побежал. Подпругин одумался.
– Стой! Стой! Не надо! – крикнул он лакею. – Потом… Не с кем есть теперь. Дай мне сначала бутылку редереру…
Появилась бутылка шампанского. Подпругин налил себе стакан, сделал глоток, но больше пить не мог.
– Еще стакан! – сказал он лакею.
Тот