– Если бы вы прожили столько, сколько прожил я, – снисходительно начал Дракон, – то вы бы знали, что наши отдельные жизни не стоят ничего. Но стоят роли, позиции, которые мы занимаем. Не для нас самих, не для наших эгоистичных убеждений, а для других людей, для других живых существ, для мира во всем мире.
– Вы говорите точно как мой батюшка!
– Всегда считал короля Зирландии мудрым человеком, – склонил голову Дракон.
– Но я – сама по себе! Я не ассоциируюсь ни с чем. Я могу исчезнуть, и вряд ли хоть одна душа из высшего света поинтересуется, куда я запропастилась. Место лаэдрийской королевы может занять более подходящая особа!
– Поздно, ваше высочество. Теперь вы уже ассоциируетесь и с принцем Честером, и с Лаэдрией, и со статусом монархини.
– Я взбалмошная, я ходячее несчастье!
– Тем не менее все во дворце Зирландии любят вас. Хотя и считают, что вам пора повзрослеть.
– Мое поведение скандально! Знала бы лаэдрийская правящая династия, они бы ни за что не позволили своему отпрыску сделать мне предложение!
– Тогда я могу по-дружески посоветовать вам лучше скрывать свои проделки, потому что любой ваш проступок, любое, даже самое крошечное несоблюдение вами этикета, теперь будет рассматриваться так же строго, как и проступки королевы Лаэдрии. Теперь вы – одно из самых заметных лаэдрийских лиц. На вас пристально смотрят глаза всего мира. Поэтому будьте благоразумны.
– Но я не хочу… – прошептала Клодилия.
– Мы не выбираем место, место выбирает нас, – сказал Дракон, провожая принцессу к двери.
Глава 16. Эпистолярный роман с прекрасным принцем
Целых десять дней принцесса честно пыталась вести себя хорошо. И ей это даже начало удаваться лучше, чем когда-либо в ее жизни. Если не считать нескольких незапланированных эксцессов на уроках архиита и безнадежно испорченных отношений с Глобом Рукотворником.
Короче, до того злосчастного утреннего эпизода с одеждой (о котором мы расскажем позже) все, включая Бернис, считали принцессу исправившейся и покорившейся своей судьбе. Правда, Бернис узнала о хитрости Клодилии, когда у принцессы завязалась официальная переписка с принцем Честером.
По этикету перед тем, как спасать какую бы то ни было девицу, у храброго рыцаря с ней должен завязаться эпистолярный роман. То есть по переписке. И не такой, какой сочла бы нормальным сама принцесса Клодилия (она была бы не против, если бы Честер поинтересовался ее любимой книгой, ее взглядами на мир и на лучшую породу скакуна), а любовный. То есть, храбрый рыцарь должен был признаваться даме сердца в своих чувствах, а она неизменно отвечать ему взаимностью, да еще и плакаться о том, в какой беде она очутилась. Короче, на случай эпистолярной любви и лишенных романтики принцесс в Логове были заготовлены вполне конкретные шаблонные строки, которые следовало вплетать в письмо.
Это было очень кстати, поскольку принцесса Клодилия плакаться не умела. Но могла посетовать