– Не что, а кто! – возмутилась эта мелочь, описав виток вокруг шара. – Позвольте представиться, Видар Алластар Холлвард Третий, ОчешУенный!
– ОчешуЕ… кто?! – я чуть не подавился от пафоса, с которым дракошка произнес собственное имя.
– Видар Алластар Холлвард Третий, ОчешУенный! – поморщившись повторил дракончик, а затем облокотился на парящий шар так, будто устал самостоятельно махать крыльями. Осмотрел меня оценивающим взглядом и вздохнул: – Можешь звать меня просто Дар, или Чешуйка. Все равно таким, как вы, не под силу запомнить, как меня зовут.
– Да, да. Видар Алластар Холлвард Третий, ОчешуЕнный. Я понял.
– Ну я же говорил! Короче, не ломай язык, громила. Для тебя я просто Дар.
– Дар так Дар. И правда, так быстрее. Ты откуда взялся, Дар? – поинтересовался я. – Ты всегда жил в этом шаре?
– Шаре?! Пф! Шаре! Он называет Средоточие шаром, эшшери! – дракошка обратился за поддержкой к Цветане.
– А ты объясни своему потомку, что да как. Уверена, он все поймет. Раз эшшер Холлвард сумел тебя отыскать и пробудить, значит, и на остальное способен.
– Думаешь? – мелкий снова покосился на меня, словно решая. – Ну ладно. Он мне любимого правнука напоминает. Полагаю, мы поладим.
– Вы хотите сказать, что я потомок вот этого… Его потомок?!
– Не понял. Ты чем-то недоволен? – оскорбился дракошка, и его глаза нехорошо сузились.
По выражению лица Цветаны я понял, что так оно и есть.
– Стоп! Вы хотите сказать, что дух самого первого серебряного дракона заключен в этом шаре?
– В Средоточии!
– В Средоточии, – покладисто повторил я. Неужели сказки, что читала мне в детстве мама, не лгали? – Получается, дух первого дракона действительно передавался из поколения в поколение в роду Холлвардов в этом самом Средоточии?
– Именно! Правда, почему-то ты про это не знаешь. Интересно, откуда такие пробелы в твоем образовании?
– Теперь и мне это интересно. Почему никто не посвятил меня в эту тайну. Впрочем, неважно. Раз уж ты здесь, ответь на один вопрос, пожалуйста.
– Какие шустрые, однако, потомки пошли! – лихо махнул крылом дракошка. – Так и быть, задавай, но только один. Не потрать возможность на самый дурацкий.
Я насторожился. Этот мелкий предок тот еще фрукт. Похоже, обидчивый.
– А какой самый дурацкий? – осторожно поинтересовался я.
– Может, тебе еще топ-десять идиотских вопросов от потомков перечислить?
– О чем это он? – тихонько поинтересовался у Цветаны я.
– Не представляю, – так же негромко отозвалась ректор. – Древние – очень своеобразные. Знают то, что нам недоступно.
– Не надо десять. Скажи, о чем не стоит спрашивать, чтобы я, такой тупой и необразованный громила, не ошибся случайно.
Удивительно,