– Не мели ерунды!
– Да? А сколько человек ты убил?
– Какая разница? И вообще, это были не совсем люди…
– С правовой и биологической точки зрения – самые настоящие люди. Просто их позиция не вписывалась в рамки общегосударственной.
В комнате, а вернее, в прихожей целую секунду звенела тишина.
– А ты не охренел? Будешь еще убийц защищать? Всех, кого я отправил на тот свет – заслужили индивидуальный котел в аду.
В ушах у меня стучала кровь, и, наверное, мой собеседник что-то такое заметил.
– Да не защищаю я… – примирительно проговорил парень. – Просто хочу доказать, что я справлюсь. Не пойму, почему ты считаешь меня слабаком?
– Не считаю, просто то, что ты увидишь, тебе может не понравиться.
– Посмотрим, – хмыкнул Олег. – Не понравится, снова на журнальчики перейду. Или детективы читать буду. Вайнеров и Агату Кристи. Ну так что? Справишь мне корки?
– Я же сказал, что сделаю, – буркнул я.
– Заметано, – просиял Олег. – Вот номер телефона моих родителей. Обещай, что позвонишь, если у вас будет выезд.
– Есть у меня твой номер. Да и не будет у нас никакого выезда, – отмахнулся я. – Сплюнь! Накаркаешь!
– Ну, а вдруг, – канючил Олег. – Обещай позвонить и с собой взять.
– Лан, фиг с тобой, обещаю…
– Слово офицера?
– Чего?
– Даешь слово офицера? Ты же офицер.
– Не принято так говорить у нас, это белогвардейское выражение, – вскинул я на него брови, а про себя подумал, что слово «офицеры» в милиции используется с приставкой «товарищи», а без нее войдет в обиход чуть попозже, уже после развала Союза, когда «офицер» все-таки больше будет ассоциироваться с патриотизмом и песней Газманова, а не с белыми «недобитками». – Где ты таких выражений нахватался?
– Не знаю, – пожал плечами Олег… – я думал, ты так выражаешься.
– Пока нет…
– Что значит «пока», а что потом будет? – Олег уставился на меня пытливыми глазами.
Вот бляха! Такое ощущение, что он что-то знает… Или догадывается. Как такое может быть? Я изменил его жизнь, но его оперская сущность никуда не делась, а наоборот, лезет наружу, причем раньше времени… Совсем я запутался в этих играх с судьбой. Ладно… Дальше видно будет. По крайней мере, никакая Зверева его давно уже не бьет. И вырос он в благополучной сытой полной семье.
– Ничего не значит, – отмахнулся я. – Короче, пошли чай пить. Куда прешь в обутках, говнодавы скинь. Во-от, другое дело. Света, солнце, что у нас к чаю?
Из прихожей номера мы вошли в комнату, где Света, сидя на диванчике, точила коготочки.
– Здрасьти, – растянулся в улыбке Олег. – Я это… Вот, на побывку приехал.
– Да слышала я ваш разговор, – Света вскинула изящную бровь. – Эклеры будешь?
– Конечно!
– Руки помой, – проворчал я.
– Ай-й-й, – наморщил лоб Олег. – С тобой, как с папкой.
– Ты же хирург, а не тракторист, так и держи свой инструмент в чистоте, –