Может быть, в такие моменты он и жалел, что не остался в поликлинике трудиться. Но я сомневался, что такие мысли к нему часто приходят. В экспертах он явно чувствовал себя вольготнее.
– Получается, что убийца хорошо знает анатомию человека? – Горохов поскреб подбородок, оторвавшись от писанины.
– Или он работает мясником, – предположил Федя.
– Да-а-а, – задумчиво протянул Мытько. – Отсечение не с бухты-барахты, инструмент острый, и его владелец явно имел раньше опыт… Разделывания тел или туш.
– Что еще странного вы обнаружили? – вмешался начальник милиции полковник Булкин. – Я смотрю, вот узлы на веревке обычные, неумелые. Человек явно не служил на флоте и рыбалкой не увлекается.
Полковник, очевидно, хотел показать свою сопричастность к действу, но действительно высказался в точку. Обычная пеньковая веревка и правда была намотана на тело абы как.
– При предварительном осмотре, – пожал плечами Мытько, – вроде больше ничего особенного. Вот только эти трупные пятна на лице и шее меня определённо смущают.
– А что такое? – нахмурился Горохов.
– Они красного цвета. При кровопотере таких обычно не бывает. И судя по их выраженности, по окрасу кожных покровов и по внутрипечёночной температуре, смерть наступила не более десяти-пятнадцати часов назад. А трупное окоченение уже максимально выражено. Даже жевательные мышцы задубели. Это говорит о том, что смерть все-таки наступила от кровопотери. Тогда окоченение быстрее происходит. Но вот эти трупные пятна никак не вписываются в картину смерти.
– Может, его отравили? – предположил Катков.
Он внимательно осматривал тело с помощью криминалистической лупы, подсвечивая себе фонариком. Сканировал каждый сантиметр, ища волоски, посторонние волокна и прочую важную для нас «пыль». Труп так и стоял перед ним на одной ноге, крепко привязанный к дереву.
Мытько кивнул.
– Вполне возможно. После вскрытия отправлю образцы тканей на биохимию и гистологию. И смогу точно вам сказать.
– А если это сделал тот, кто ножичком, ну, или скальпелем, хорошо владеет, – Погодин уставился на Мытько и озвучил щекотливую мысль, которая крутилась у всех в мозгу. – То получается, что, теоретически, это может быть кто-то из хирургов или патологоанатомов. Так?
– Теоретически, да, – кивнул Павел Алексеевич.
Где-то я такое уже слышал.
– Сколько в городе хирургов? Человек пять? Вы же тоже в прошлом хирург. Еще и патологоанатом в настоящем.
– Я не патологоанатом, – фыркнул Мытко, вытирая рукавом лоб и расправляя плечи, – я судебно-медицинский эксперт. Патологоанатомы занимаются вскрытием некриминальных трупов, людей, умерших своей смертью.
– Без разницы, – хмыкнул Федя. – Вы и ваши коллеги, ну, опять же, чисто теоретически, тоже подпадаете под предполагаемый типаж преступника.
– Послушайте, вы на что намекаете? –