Мы пожелали фельдшеру удачи. Он потянулся к дверной ручке, но передумал и метнулся к нам с каким-то пакетом. Всучил Косте перцы. Зелёные с редкими оранжевыми боками. Моментально запахло утраченной в детстве дачей.
– На здоровье, – говорит. – У нас много!
Фельдшер нырнул обратно в фургон. Громыхнула дверь. Рявик рафкнул… Тьфу! Рафик рявкнул сиреной и умчался в синих всполохах.
Костя держит перцы. Я зарываюсь в них носом, чтобы ничто не мешало мне насладиться ароматом.
Нам даже немножко стыдно.
– Я начиню их гречкой с солью и душистым перцем, – наконец развеял сомнения Костя.
– Только сначала выберем несколько штук, чтобы так съесть, – согласился я.
Отгремел трамвай. Ощущая себя Пирпонтами6, сунули жала в «Кулинарию». Оказалось не зря: отхватили полкило ливерной колбасы. Той, которая «яичная». Больше нам не дали. Сказали: и так положено по двести грамм на рыло. И на том спасибо.
Поток на проспекте Мира споткнулся о красный сигнал. Мы ныряем в арку и топчем липкий ковёр из склизлых тополиных листьев. Тянем массивную дверь подъезда на певчих пружинах. Скрипят ржавые петли…
Письмо одиноко пылилось на дне почтового ящика. Одного из немногих, у которого не была сорвана крышка и не подожжён замо́к. Я ревностно следил за этим. От конверта пасло официозом. Вместо обратного адреса – штамп МГС7 «Динамо». Я заранее знал, каково содержимое. Костя шёл впереди, в руках у него была авоська, а в ней полкило ливерной колбасы и наши перцы, так что погружаться в тот неприятный вопрос мне не хотелось.
Но любопытство всё же пересилило. Не досужее ожидание чуда, нет! Какие уж тут могут быть чудеса? Интерес сконцентрировался в том, как сформулировано сие гадкое послание. Дьявол в деталях. В конкретных словах, набранных на пишущей машинке. На равнодушном канцелярском бланке с типографской шапкой.
«В соответствии с приказом МГС Динамо от 09.09.91 г. № 118 ваша должность сокращена. Просим прибыть в отдел кадров для ознакомления с приказом. Начальник отдела кадров В. А. Худорошков».
Застив задник сцены, где догорал закат стремительно тающего светлого будущего, девяностые надвигались, нависали свинцовым с просинью объёмом. Ещё не заматеревшие, не набравшие наглой стати, они уже тогда обдавали могильным холодом. Таким же могильным холодом веяло от шального золота джек-пота. Души польстившихся на него пронизывались и пропитывались трухой и паутиной потустороннего мира теней.
Бесшабашные чертенята гипнотизировали эго, щекотали нервы, отпирали ящички Пандоры с низменными страстями. Выпущенная на волю вседозволенность мгновенно зашкалила в красную зону. Утратившая равновесие шкала жизненных ценностей совершила головокружительный кульбит.
Костя прочитал письмо через моё плечо. Хмыкнул.
– Добро пожаловать в жэ…
В ответ я лишь икнул. Жизнь действительно замаячила всем своим экстравагантным нутром. Как ни вертись, жопа всегда позади. Осязаемая.