Еще целый час до свидания. Семен Филиппович был абсолютно готов и не знал, куда себя деть. «Даже выпить нельзя», – ворчал он. Все ради будущего, ради молодой семьи своей. В дверь позвонили, Семен Филиппович озадаченно крякнул. Увидев Федора в дверной глазок, Семен Филиппович расцвел.
– Ха, – помпезно громко хакнул он, чтобы было слышно за дверью, и распахнул ее настежь.
Федор был не один, а с двумя женщинами. Он скрупулезно просчитывал варианты и нецензурно матерился про себя, уверенный, что зря сюда пришел. В любой другой ситуации Семену Филипповичу стоило бы схватиться за голову – такое богатство выбора, еще две женщины. Но сейчас он схватился за голову по причине иного свойства. Опустив нижнюю челюсть до предела, он хлопнул два раза глазами, вот так – раз, два, промычал членораздельное «му», тем самым полностью объясняя ситуативный ряд и свое отсутствие в лоне семьи в течение n-го количества дней, прикинув путь к дальнейшему отступлению и скорейшему последующему бегству. Мгновеньем позже Семен Филиппович сидел, запершись в туалете. С Федором пришла его жена с подругой – женой Семена Филипповича, каким-то чудом, не попавшие под всевидящее око дверного глазка. Пока Семен Филиппович был недоступен, били Федора. Испытанное пытками, бренное тело Федора смиренно принимало уготованное ему судьбой.
Семен Филиппович уже принял решение, и сейчас внимательно прислушивался к звукам, издаваемым дружной компанией во главе с телом Федора. Наконец, дождавшись, когда звуки уйдут в дальнюю комнату и путь окажется открытым, Семен Филиппович рванул что есть мочи к выходу.
– Молодой человек, вы не меня ждете? – к этому моменту Семен Филиппович уже так устал отгонять назойливого официанта от себя, пытающегося отобрать у него меню, которое Семен Филиппович успел запечатлеть в своей памяти на века, начиная от «свинины по-татарски», заканчивая салатом «сталичний», что был готов к любой мерзости, не заставившей себя долго ждать. Закаленный подлянами, происходящими с ним в последнее время с частотой укуса комара в районе Среднесибирской возвышенности в период полового созревания flores chamomillae3, он все же поднял напуганно бровь. Такого он не ожидал: «Мамонтихи-2» он уже не перенесет. «Что творит водка с моею эстетикой!» – возмутился про себя он.
– Ну, если вы правильно произнесете пароль, то у меня не остается выбора, – не свойственно ему мудро ответил Семен Филиппович.
– Пароль? – смутилась желеобразная гора. – Это вы, Карл Мейерхольдович?
– Нет,