Часом позже.
– Во ведьмы. Нет, ну надо же, а ведь на путных походили. Прошмандовки! Шлюхи! Найду – изнасилую, – распылялся Семен Филиппович, вышагивая по обчищенной квартире. – Унесли все что можно. Вот оно – ни стыда, ни совести. Клофелинщицы хреновы. Ну я вам дам, попадитесь мне…
Федор молча страдал, сидя на диване.
– Нечего сказать – хороший улов, – никак не мог угомониться Семен Филиппович. – И деньги, и технику, и, кстати замечу, аванс – это ж за мою любимую тещу, за ее упокой, во как. Благо, что фото ее оставили.
– Что делать-то будем? – проснулся Федор.
– Опохмелиться надо. Башка раскалывается. Эх, наскрести бы на бутылочку…
– Хорошо бы. А ментов будем вызывать?
– Федор, Федор, ты чего несешь? Какие менты? Ты в какой стране живешь? Повезет – сами найдем. А Петру я компенсирую его потери.
– Ну, как знаешь. Мне бы домой зайти, переодеться, а то выгляжу как свинья.
Выпив по бутылке пива, друзья разошлись – Федор домой, Семен Филиппович по проторенной дороге в камеру хранения. В шесть часов договорились встретиться.
Федор не пришел ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Семен Филиппович напивался в одиночку. Он решил, что друг кинул его – поменял на другую компанию. Потому он не стал ему звонить, узнавать, в чем дело – чего тут непонятного, все и так ясно. Ну и хрен с ним.
Федор же, находящийся в последние дни в прострации, совсем потерял счет времени. Заняв у приятеля денег, он шел домой с тремя бутылками пива. Пиво холодное с воблой. М-м-м… Федор предвкушал, и оттого в душе его пели песнь соловьи.
Дома его ждал сюрприз. Куда делись те соловьи и радужное настроение? Осталась лишь одна жена со скалкой. Через полчаса от души отутюженный Федор зализывал свои раны. На него настучала одна из лучших подруг его жены. Он недоумевал – как это она в таких подробностях знает некоторые очень личные моменты прошедших дней. Федор, конечно же, пошел в отказку, мол – враки, не было такого, где свидетели? За что получил дополнительную порцию тумаков. Федор держался как партизан – до последнего. Вот только зря. Одна единственная улика, беспечно оставленная повторно неудовлетворенной, и Федор был прижат к стене. Отвертеться он не мог. Как оказалось, в ресторане, где они квасили ранее с Семеном, Федор, в состоянии алкогольного опьянения, попросту не узнал подруги своей жены и закрутил с ней отчаянный роман. Подруга приняла «все как есть» – хавчик, мужик – все на халяву, выжала из Федора все что могла и отвезла его домой. А через день с чистой совестью рассказала обо всем его жене, оставшись при этом лучшей и преданной подругой.
Федор горевал, запертый в кладовке.
А Семен Филиппович в сильном подпитии шарился по городу дабы развеять тоску-печаль. Он обошел уже четыре