Одним из первых Рерих начал бороться не только за утверждение в обществе истинных взглядов на значение русской иконописи, но и за охрану старинных икон как величайших произведений искусства. «Мало мы еще ценим старинную живопись, – утверждал художник еще в 1903 году. – Мне приходилось слышать от интеллигентных людей рассказы о странных формах старины, курьезы композиции и одежды. Расскажут о немцах и других иноземных человеках, отправленных суровым художником в ад на Страшном суде, скажут о трактовке перспективы, о происхождении форм орнамента, о многом будут говорить, но ничего о красоте живописной, о том, чем живо все остальное, чем иконопись будет важна для недалекого будущего, для лучших «открытий» искусства. Даже самые слепые, даже самые тупые скоро поймут великое значение наших примитивов, значение русской иконописи. Поймут, и завопят и заахают. И пускай завопят! Будем их вопление пророчествовать – скоро кончится «археологическое» отношение к историческому и к народному творчеству и пышнее расцветет культура искусства».[135]
По иронии судьбы, старания иных представителей клерикальных кругов в наше время направлены на очернение творческого наследия Н. К. Рериха и его философских взглядов. В адрес великого художника раздаются лживые обвинения в «отходе от православия», хотя в действительности Рерих сделал для православной культуры куда больше, чем большинство современных священнослужителей.
Между Западом и Востоком
Еще одна важная идея Рериха как ученого-историка состояла в том, что древнерусское искусство по своей природе было синтетическим, впитавшим в себя лучшие традиции, с одной стороны, Востока, а с другой – Запада, чему способствовало, конечно, само географическое положение Руси, ее уникальное расположение между Европой и Азией. Отсюда происходило и особое отношение Рериха к национальному вопросу: с одной стороны, глубоко патриотичное, с другой – чуждое всякого шовинизма. Художник писал: «Мимо нас проходят пестрые финно-тюрки. Загадочно появляются величественные арийцы. Оставляют потухшие очаги неведомые прохожие… Сколько их! Из их даров складывается синтез действительно неонационализма искусства. К нему теперь обратится многое молодое. В этих проникновениях – залог здорового сильного потомства. Если вместо притупленного национального течения суждено сложиться обаятельному «неонационализму», то краеугольным его сокровищем будет великая древность, – вернее: правда и красота великой древности».[136]
Признавая самобытность