Открытие, сделанное Рерихом на озере Пирос, вызвало большой интерес европейских специалистов во время археологического съезда, проходившего во Франции в 1905 году, на котором Рерих продемонстрировал найденные им фигурки.[122]
Николая Константиновича, видимо, особенно интересовали культуры каменного века. Он исследовал их во время раскопок, проводимых в северо-западной части России и в странах Европы – Скандинавии, Франции, Швейцарии.[123] Коллекция археологических находок, составленная Рерихом, насчитывала около 2500 экспонатов.[124]
Рерих как историк и культуролог
Тайны древности
Как мы помним, проблемы истории древней культуры, в особенности России и Востока, интересовали Рериха с самых юных лет. «…человеку, не умеющему понимать прошлое, нельзя мыслить о будущем», – впоследствии утверждал Н. К. Рерих. С годами художник, бывший также историком и археологом, высказал такие идеи в данной области, которые явно опередили его время, идя вразрез с мнениями многих маститых ученых. Литературные работы Рериха 1903–1908 годов, посвященные истории искусства и культуры, представляют собой выдающийся вклад в российскую и мировую культурологию. Как и ранее, художник излагал свои взгляды не в академических трудах, написанных сухим научным стилем, а в научно-популярных статьях и очерках, что делало их доступными самым широким читательским кругам. Таковы очерки «По старине» (1903), «Радость искусству» (1908), «Древнейшие финские храмы» (1907), «Подземная Русь» (1911), «Иконы» (1910) и другие работы.
Древность, и в частности каменный век, особенно привлекали Рериха, причем не только как художника, но и как историка – он считал, что многие загадки истории и тайны эволюции человечества могут быть раскрыты при изучении именно древнейших эпох человеческой цивилизации.
Художник не скрывал своего интереса к языческой духовной культуре Руси и абсолютно объективно оценивал неоднозначную роль церкви в истории древнего искусства: «Еще полуслепые, ищем мы подлинный облик обитателей прекрасных городищ. Еще не прозревшие, чувствуем прелесть покинутых культов природы, о чем совершенно не в силах передать нам древнейшие летописи христианского времени. Звериный обычай жизни, бесовские игрища, будто бы непристойные песни, о которых толкует летописец, подлежат большему обсуждению. Пристрастие духовного лица – летописца – здесь слишком понятно. Церковь не приносила искусство. Церковь на искусстве становилась. И, созидая новые формы, она раздавливала многое, тоже прекрасное».[125]
Рерих неустанно подчеркивал, что подлинная жизнь людей каменного века науке неизвестна. Представление о людях древнейших эпох как о современных дикарях, представителях выродившихся племен, художник считал в корне неверным: «Понимать каменный