Таким образом, время приобретает эфемерность: каждая ситуация становится «переходом» в неотвратимое настоящее, не имеющее будущего. На самом деле, как следует из фильма Дебора 1959 года, ситуации были «проживанием некоторыми людьми краткого периода времени». «Городские районы, – произносит мужской голос за кадром, – были созданы для мелкой буржуазии с ее грошовым достоинством, для респектабельных занятий и интеллектуального туризма. Малоподвижные жители верхних этажей оказались отгороженными от влияния улицы».[60] На экране возникает старинный снимок с изображением квартала Сен-Жермен-де-Пре и панорамные виды квартала Ле-Аль. Днем рыночная площадь кишит людьми: туда и сюда снуют торговцы, толкая перед собой маленькие тележки. Вечером же и на рассвете все вокруг дышит невыразимой печалью. Монологи Дебора сопровождают кадры, чередующиеся с белым экраном.
«Все взаимосвязано, – произносит голос, – нам требовалось сплотиться в борьбе ради того, чтобы изменить окружающий мир, – мы хотели всего либо ничего. Нам требовалось объединиться с массами, однако общество словно пребывало в спячке… наша жизнь сродни путешествию – зимой и ночью – мы ищем собственный путь… Мы блуждаем по лабиринту жизни в поисках выхода, как будто тщимся разгадать загадку, уставшие и озябшие от утреннего холода. Нас окружала иллюзорная реальность, и через нее мы постигали реальность во всем ее потенциальном богатстве».[61]
Путем конструирования ситуаций ситуационисты, адепты свободной и спонтанной игры, пытались преодолеть отчужденность среды, разрозненность и разобщенность, переменить городскую атмосферу и текстуру. Для достижения этой цели члены Ситуационистского интернационала придумали несколько хитроумных практик. Одна из них – derive, или дрейф, – «тип экспериментального поведения, связанный с прохождением через различные среды». Дрейф представлял собой длительное движение или фланирование; главные действующие лица отправлялись – непременно пешком – в сюрреалистическое странствие, поход по парижским закоулкам. Они бродили часами, обычно по ночам, оценивая свою реакцию на архитектуру и отмечая малейшие колебания настроения. Затем составлялась специальная карта городского ландшафта с учетом его влияния на эмоции и поведение человека. Держась в нескольких километрах друг от друга, они поддерживали связь при помощи примитивных переносных раций. Благодаря подобным прогулкам, как реальным, так и воображаемым, ситуационисты превращались в современных фланеров, городских гуляк, которые слонялись по улицам – нельзя сказать чтобы совсем бесцельно.
По ходу таких вылазок собирался богатый материал для «психогеографических» исследований – ситуационисты