– Это Сандро Дзокколо, – денунциант чуть помедлил, – попрошайка и надувала. Зачем он вам, ваша милость?
Вианданте молчал. Толпа внизу двигалась как живое море. В ней мелькали поддельщики папских булл и воззваний, шаромыжники с церковными кружками, монахи-расстриги, удравшие из монастырей, мошенники всех мастей, еретики, дурацкими проповедями уловляющие глупцов, возмутители спокойствия, наводчики, ночные тати и бывшие острожники, официальные проститутки и шлюхи-одиночки, ведьмы-отравительницы и гадатели, хироманты и колдуны, знахари и целители, лукавые притворщики, симулирующие эпилепсию и бледную немочь, в конвульсиях падающие наземь посреди площадей, любострастники, совращающие обманом и насилием монашек и честных девушек, алчущие свежей поживы греховодники-мужеложцы, хитрованы и святопродавцы. Всё это в ближайшие годы, увы, станет его поприщем. Инквизитор вздохнул и понял, что в задумчивости не ответил денунцианту.
– Зачем, спрашиваете? Да ни за чем. Но он вовсе не надувала. Он, дорогой мой, здесь у вас ворьем заправляет.
Леваро медленно повернулся к Империали и пронзил его из-под полуопущенных век изумлённым взглядом, в каковом, однако, читалось не столько удивление, сколько восхищение. Да неужто этот херувим и в делах человеческих сведущ?
Поначалу новый хозяин Трибунала не вызвал доверия подчинённого. Империали ди Валенте! Надо же! Ещё бы Медичи или Висконти прислали! Равно и красота нового инквизитора – яркая, броская, победительная – показалась ему неуместной, совершенно излишней. Негоже мужику быть архангелом Михаилом с иконостаса. Да ещё магистр богословия! Среди мерзости, заполонившей в наши, увы, последние времена города и веси, не проповедовать надо, господин красавец-магистр! Проповедей они ещё от катаров, да от чертовых миноритов, да от разбойных пастушат, да от волков мерзавца Дольчино, да от трясущихся иеродулов, гумилиатов, богардов, гильомитов и от сотен других психопатичных идиотов, вообразивших себя избранниками Божьими, понаслушались вдоволь! Сколько шаталось этих еретиков из попов-расстриг да мужиков-сластолюбцев по местным дорогам, внося смуту в народ бреднями о какой-то бедности да евангельской праведности, потом – убивая, насилуя да грабя всё на своём пути, с единственной и подлой целью – руки погреть да хер потешить? И опять – проповеди?!
Но теперь раздражение денунцианта улеглось. Вот так, с одного взгляда из-под капюшона, высмотреть вожака местного жулья? Недурно. Если так пойдёт, толк будет. Впрочем, не стоит обнадёживаться. Пусть оглядится.
Вианданте и сам собирался поступить подобным образом, а пока, усевшись за трапезу и поднимая бокал за здоровье хозяина дома (а его ему явно недоставало!), он неторопливо расспрашивал о жизни в Тренто. Иногда у инквизитора возникали трения с местным епископом или подеста, разногласия из-за амбиций или простой антипатии, но здесь Джеронимо не ждал