горные хребты являются для того, кто смотрит сверху вниз, они должны быть для этого абсолютного разума перегородками между proteron hama hysteron [раннее есть одновременно позднее – wp] (A 201). Но и горные палки остаются для путника выше, он видит их под собой, но одновременно видит их и над собой, и поэтому они не могут помешать его взгляду. Так и абсолютный интеллект: для него тоже есть прошлое, настоящее и прошедшее в развитии мира, но в своем познании он не обязан переходить от одного к другому; для него возможен синопсис [Zusammenschau – wp], в чем отказано человеку, который вместо этого имеет лишь слабую замену в абстрактном мышлении и расчете. V. В связи с вопросом о трансцендентальной идеальности или реальности пространства Либманн еще в 1786 г. первым стал рассматривать метагеометрические проблемы с философской точки зрения. В своей «Истории материализма» Ф. А. ЛАНГЕ упрекает его в том, что он преждевременно использовал эти рассуждения в качестве положительных аргументов в пользу феноменальности пространства. И не ошибся! Ведь даже в этих метагеометрических рассуждениях, как в середине исследования (А 63), так и в кратком изложении его результатов (А 68), Либманн прямо заявляет, что мы ничего не знаем о том, существует ли в действительности абсолютный коррелят нашего евклидова пространства восприятия, «подобный ему», «согласуется ли трансцендентное устройство абсолютно реального мира, лежащего вне нашего сознания, с нашим представлением о пространстве, соизмеримо или несоизмеримо оно с ним». Однако как метафизик, убежденный в трансцендентной идеальности нашего пространства по субъективным причинам, он с радостью принимает эти спекуляции современной математики как подсказку, указывающую направление его убеждения. Он ссылается на Гаусса и Гельмгольца как на основных свидетелей возможности существования вне нашего сознания более чем трехмерного мира (A 63—4). И именно при воспоминании о метагеометрических спекуляциях гипотеза о трансцендентной реальности нашего пространства, по его мнению, приобретает вид некоего филистерства, привязанности к традиционному, привычному, чисто эмпирическому (A 154). Аналогично в А 62—3: тот, кто «из субъективной, интеллектуальной неспособности нашего и всякого однородного с нами интеллекта» смотреть на неевклидово пространство делает вывод об «объективной, реальной, трансцендентной невозможности существования такого пространства», тот тем самым объявляет нашу способность восприятия или ее специфическую организацию абсолютной и непогрешимой; он мыслит по обывательскому принципу «c’est partout comme chez nous» [Дома все как везде. – wp] – образ мышления, недостойный философа. Напротив, я считаю, что метагеометрические спекуляции должны быть полностью исключены из дискуссий о трансцендентальной идеальности или реальности нашего пространства: они не только ничего не доказывают, как утверждает сам Либманн, но и не дают никаких указаний ни в одну, ни в другую сторону,
