по себе стремится продолжать движение в своем мгновенном направлении с постоянной скоростью in iucnitum, если она далее приписывает изменения направления и скорости, которые действительно происходят, несмотря на эту инерцию, влиянию других точек массы, то она молчаливо предполагает абсолютное движение, т.е. изменение положения по отношению к абсолютному пространству. Незаменимость рамок этих трех безусловных условий для механики, т.е. для механической теории природы, столь же очевидна, как и ее совершенно идеальный, надэмпирический характер. Ведь, с одной стороны, без допущения абсолютного времени, абсолютного пространства и абсолютного движения фундаментальный закон механики – закон «инерции» – потерял бы свой смысл, а значит, и вся построенная на нем теория рухнула бы без основания. С другой стороны, столь же несомненно, что никакая самая изобретательная смекалка не сможет увидеть абсолютное время лицом к лицу и определить местоположение неподвижной мировой системы координат. Только один-единственный случай, уже упомянутый Ньютоном в этом качестве, по-видимому, пригоден для того, чтобы при определенных условиях сделать вывод о существовании абсолютного пространства; это изменение формы или тождество формы тела, вращающегося вокруг своей оси. Если сферическое тело, последовательно показывающее наблюдателю все свои стороны, т.е. представляющееся ему находящимся в осевом вращении, остается строго сферическим, то его вращение только относительно; если же оно сплющивается у полюсов (под действием центробежных сил) и все более и более выпячивается у экватора, то его вращение абсолютно. Отсюда достоверный вывод о реальном существовании абсолютного пространства был бы возможен тогда и только тогда, когда мы могли бы приписать метафизическую реальность как нашим представлениям о центробежной силе, так и основным геометрическим характеристикам нашего представления о пространстве. Но именно о праве на это и идет речь, и именно поэтому эпистемологическая концепция, поровну разделенная между этими тремя фундаментальными идеями
Эпитет «абсолютный», равномерно распределенный между этими тремя фундаментальными идеями, может означать лишь мнимую независимость от относительности эмпирической видимости, но еще не метафизическую реальность, не зависящую от природы нашего сознания. 5.
