Лейбница. Выражение приобретает гораздо более узкий смысл, если мы мыслим субстанции и их отношения в пространственных терминах. Эти вещества смещены и подвижны в пространстве, либо непрерывно примыкают друг к другу и непрерывно заполняют его, либо являются дискретными элементами тела, разделенными пустыми промежутками; единственное их взаимодействие – возбуждение скорости, единственное их изменение – изменение местоположения. В таком понимании механическая теория охватывает как грубую контактную механику картезианцев, так и галилеевскую нейтоническую концепцию природы. Наконец, в самом узком смысле она может быть охарактеризована следующим образом. В качестве общих форм существования предполагаются абсолютно равномерно текущее время и абсолютно неподвижное пространство, соответствующие требованиям евклидовой геометрии; кроме того, изолированные массы, находящиеся в каждый момент времени в определенных точках пространства, каждая из которых, согласно lex inertiae, стремится сохранить свою мгновенную скорость и направление, мыслится одновременно как центры сил, т.е. как центры начала и атаки. Первое из этих трех определений призвано служить исходной точкой и точкой атаки для эффектов притяжения и отталкивания, действующих по прямой линии и подчиняющихся постоянным законам убывающей интенсивности, и тогда каждое физическое явление сводится к изменениям инерции и скорости масс, влияющих друг на друга указанным образом. Из этих трех определений первое, наиболее широкое, в той мере, в какой оно выходит за пределы пространственно-временного характера нашего живого воображения, в настоящее время должно быть полностью исключено; последнее, наиболее узкое, которое по сей день является наиболее распространенным и до недавнего времени было почти бесспорным признанием среди профессиональных физиков, будет рассмотрено первым. Хорошо известно, что с начала XVIII века теоретическая натурфилософия, прерванная лишь на время спекулятивными фантазиями шеллингианцев, стремилась к объяснению всех чувственных явлений в предельно механическом смысле как к своему идеалу и приближалась к полному осуществлению этого идеала со все возрастающим успехом.
реализация этого идеала. Астрономия, эта механика неба, была «первым шагом», за ней последовали различные отрасли физики, затем химии и, наконец, физиологии, которые стали ее образцом. Ньютон объяснил сложный механизм обращения небесных тел в пространстве из сохранения тангенциальной тенденции движения и из взаимного гравитационного притяжения этих тел. Гравитация предстала как невидимая связь звездного мира; более того, она оказалась высшим динамическим условием сформировавшейся Вселенной. Ведь тяготение – это не только то, что удерживает мировые тела на гармоничных «экзистенциальных орбитах и не дает им устремиться к губительным столкновениям и хаотическому распаду, повинуясь лишь своим центробежным
