– Мам, почему у меня совсем никого нет?
– Как это никого нет? А мы с папой, а Алексей Борисович? Мы у тебя есть и очень тебя любим.
– Я знаю. Но ведь больше никого. У всех есть друзья, а мои друзья – это вы с папой. Как же такое может быть? Значит, я плохая?
– Что ты, доченька. Ты очень хорошая, ты самая лучшая в мире, – мама остановилась и повернулась к девочке.
– Почему тогда так?
Она знала ответы на все вопросы, но дать их не могла. Никак не могла.
– Понимаешь, доченька, в мире живет множество людей. Взрослые и маленькие, подростки и старики, их очень много, и все они одинаковые, а ты не такая, как все. Ты особенная. Красивая, умная, воспитанная, понимаешь, есть в тебе что-то такое, чего нет ни в одном другом человеке на планете. Таким людям иногда приходится тяжело. И особенная ты тем, что в тебе есть огромная сила, которая называется «добро. Она тебе поможет все выстоять и перенести. Ничего нет в мире сильнее добра.
– Мам, я не хочу быть особенной, я хочу быть как все. И чтобы у меня, как у всех, были друзья, чтобы в школе со мной разговаривали.
– Дорогая, у тебя обязательно будет счастливая и радостная жизнь, нужно только верить в это. Но верить сильно, изо всех сил. И никогда не переставать верить, даже если будет очень сложно. А в школу можешь не ходить.
– И что изменится?
Они шли по улице. Людей становилось больше – они возвращались домой с работы, заходили и выходили из магазинов, перебегали дороги в неположенном месте, скользили, хмурились и не обращали друг на друга внимания.
– Детка, – мама не успела договорить, потому что рядом остановилась женщина. Ее лицо было в морщинах. Глаза смотрели так, будто морщины появились не от старости, а от тоски. Глаза принадлежали молодой женщине.
– Детка… Я тоже дочку так называла. Её звали Таня. Муж так решил. Он любил одну Татьяну. Я фотографию нашла с подписью. Да, любил… Я тогда его выгнала из спальни…
– А из дома? – поддержала разговор Детка. Интересное начало! Она не понимала, почему взрослые такие странные, слепые, иногда нелепые, а порой откровенно глупые и слабые.
– Из дома нет, – женщина приняла поддержку. Ей было неловко заговорить с незнакомыми людьми, но слова искали выход. И нашли. И полились из неё. – Так и жили. Он стал пить. От личной трагедии, наверное. Но меня не обижал. Работал. А Танюшка в детстве от рук отбилась. Потом тоже стала пить, потом начала наркоманить. Сейчас даже не знаю, где она. Звонит редко. Внучке уж 13 лет. Боюсь и ее упустить. Чувствуется характер матери и деда. Боюсь. Еще эти друзья. Знаете, не пойми что… Постоянно эти друзья. Спасибо вам. Извините меня. Я пойду.
Женщина развернулась и пошла дальше. Невысокая,