Статуя стояла в центре площади, возвышаясь над самыми высокими крышами зданий верхнего города. На подоле мраморного плаща были выбиты руны воздуха – хоть корифеи владели всеми стихиями, у каждого была одна из стихий, в управлении которой он достиг совершенства. И корифей Фрайебурга управлял всеми ветрами, гуляющими по Вольной Марке.
В детстве они часто гуляли и резвились тут с Донной и Хоффманом. Они играли в рыцарей, в которых пробудился дар к рунам. Как сейчас Иола помнила, что у Хоффмана был огненный, Донна использовала руну молнии, а сама Иола вечно не могла определиться какой хочет больше – управлять воздухом или водой. В итоге она напридумывала себе два дара, и из-за этого они так поссорились с Хоффманом, что он не разговаривал с ней неделю.
Статуя дарила ей спокойствие и умиротворение. Иола присела прямо у ступни корифея на теплый камень площади. В это время никого тут не было, так что Иола сняла шляпку, устало привалилась плечом к статуе и уставилась в нежно-голубое небо. По нему беззаботно плыли белоснежные пузатые облака. Иола любила смотреть на них, потому что их свобода олицетворяла все, к чему стремился каждый житель Винной Марки.
– Решила посидеть у ног корифея?
Иола вздрогнула и вскочила на ноги. Неподалеку стоял тот, кто больше всего раздражал миролюбивую Иолу.
– А, это ты, – буркнула Иола и натянула шляпку, чтобы скрыть побыстрее израненное лицо от Измаила. – А я-то думала что день пройдет отлично.
Измаил склонил голову, принимая колкость.
– Всегда приятно испортить тебе день.
Иола вздохнула. Если Донна и Хоффман ее друзья детства, то Измаил – ее кошмар. Возможно, они могли бы подружиться, но каждый раз Измаил выкидывал какую-нибудь неприятную штуку. То во время игры измажет платье грязью, то столкнет с крыши в стог сена, то украдет домашнее задание в школе… Последней каплей стало то, что мама Иолы не приняла его в ряды Ордена, потому что Измаил не смог сдать физические нормативы для зачисления в пажи. Измаил с детства грезил быть рыцарем, но сила не его конек.
Сейчас Измаил многим известен в Фрайебурге как пронырливый журналист и сплетник, которому палец в рот не клади. Из-за его статей уже было несколько скандалов, но ему все нипочем. Ведь Фрайебург – город свободы, где в том числе ценится и свобода слова.
– Думал написать статью о тебе, но боюсь твоя фотография отпугнет всех читателей, – паясничал Измаил.
Иола закатила глаза и отвернулась. Она подхватила свою сумку, раздраженно перекинула её через плечо и направилась к ступеням, показывая всем своим видом что не желает дальше разговаривать с Измаилом.
– А Донна все так же ошивается у входа? Бедняжка, сегодня она не дождется своего кумира.
Иола резко развернулась и злобно уставилась на Измаила.
– Только попробуй написать какую-нибудь гадость про неё! – прошипела