Была ночь. Здесь я научился спать чутко. Любой шорох поднимал мне веки. Начался штурм нашей временной базы. Все происходило быстро, что-то разобрать было невозможно. По нам ударили ракетами, затем послышались выкрики духов. Все поняли – мы в осаде. Командир начал кричать, чтобы мы заняли позиции, но в такой суматохе ничего не получалось. Передо мной все бегали хаотично в разные стороны. Я с автоматом в руках прорывался к выходу. Вадима найти не мог, но думал, что он тоже бежит где-то позади меня. Прилетел еще один снаряд недалеко от места, где я собрался выбегать наружу. Меня отбросило ударной волной, в голове все зашумело. Я увидел трупы товарищей, с которыми не раз ходил на задания. Удивительно, но я знал наверняка, что сегодня не умру. Это было как твердая внутренняя установка. Я просто не мог умереть вот так. На какой-то момент все немного затихло, я пришел в себя, встал на ноги, прошел осторожно вперед. Увидел корчащегося от боли духа, навел на него автомат и пристрелил. За долгие месяцы, убийство человека для меня сделалось обычным делом, что никак не пугало. Противник начал отходить, нанеся нам большой урон. Уцелевшие оказывали помощь раненым. Я начал искать Вадима. У меня все внутри перехватило, когда я увидел его труп с простреленной головой. Я не мог смотреть на это безобразие, у меня из глаз потекли слезы. Я упал на колени перед его телом и положил на него руку. Он еще теплый. И тут у меня в голове стали всплывать воспоминания из моего прошлого. Как мы с ним вместе били Гриню в лагере, как соревновались с ним, как гуляли. Я потерял друга. Самое страшное, о чем боялся, произошло. Слезы кончились, наступила дикая усталость. Мои часы по-прежнему шли, а трещина так и будет мне напоминать об этих страшных мгновениях. Смерть – хищная, жадная, ненасытная тварь. Она хитра и всегда голодна. В ней нет никакого высокодуховного смысла. Она очень быстро входит во вкус. Одной жертвы ей мало. Чем больше трупов, тем ей сытней. Поэтому тварь любит войну. Любит пушечное мясо, обреченное мясо, слабое мясо с гнильцой. Она сделает для себя исключение, подпустит к себе слишком близко, если сам накормишь ее с руки, сам кого-то убьешь. Смерть – голодная тварь, принимающая различные формы. И она всегда незаметна до тех пор, пока не придет срок. Для Вадима срок пришел. Больше даже не хочу вспоминать об этой сраной войне.
***
Самое свинство происходило у нас дома. Советская пресса не давала гражданам четкой картины происходящего. Простые люди думали, что мы тут просто охраняем границы, чтобы не допустить распространения конфликта на наши территории. Только когда пошли первые «двухсотые», население начало осознавать, что происходит. Все