Про стрелять я сказал с такой легкостью, что даже стало немного не по себе. По мишеням из винтовки – это одно дело, а по живым людям другое. Тут Вадим прав. Но меня не покидало ощущение сопричастности к происходящему на дальних рубежах нашей Родины. Я солдат, такова моя профессия.
– Не знаю Серег. Света не пустит.
– Ну ты подумай, друг. Я поехал.
Мы пожали руки и разошлись. Я уехал в Павловск, в он к своим под Новосибирск.
Плохо конечно, что мы не имели реальной информации о положение дел там. Все что нам говорили с экранов выглядело хорошо: потерь практически нет, войска делают успехи, победа близка. Желание оставалось твердым, все сомнения улетучились. Прежде всего я советский человек, потом солдат и мужчина. Весь путь от Новосибирска до Павловска я сидел на боковушке в поезде и представлял себя с Вадимом там, на передовой, думал про отца, про его реакцию. Думаю, он будет только рад. А за окном плыли бескрайнее сибирские поля. Поезд делал остановки на маленьких уютных станциях, где продавали рыбу, беляши, чебуреки и прочие чудеса местной кулинарии. Бабушки в платочках тянулись разноцветной цепью вдоль зеленых вагонов, предлагая купить свой товар пассажирам. Мужики выстроились в очередь за пивом в ларек, стоящий неподалеку от маленького здания вокзала. Жизнь кипела на станции, но только тогда, когда подъезжал пассажирский состав. Мои соседи напротив закупились копченым лещем и полторашкой пива. Мамаша с ребенком лет трех по соседству, купила себе и малышке вареную кукурузу. Я же стоял на перроне с треснутым асфальтом и размышлял о жизни. Со мной заговорил пузатый мужик с голым торсом, в шлепках и полиэтиленовым пакетиком в руках. Там лежала вяленая рыба. Он закурил рядом со мной и спросил:
– Куда едешь, солдат?
– Простите, а как вы узнали?
Одет я был в майку и треники. Ничего во мне не выдавало человека военного.
– Смотри какие у тебя ручища, какая спина. Либо спортсмен, либо солдат. Я угадал? – он прищурился. – Меня Вова зовут.
– Сергей, – я протянул ему руку, – учусь в военном училище.
– В Новосибирске что ли?
– Да.
– Мой друг там учился, закончил, все хорошо. Сейчас правда в Афгане. Хуй знает, что с ним.
Мужик переменился в лице. Его затяжки становились все длиннее и длиннее. Я покосился на него.
– Как там сейчас, как вы считаете? – спросил я у него.
– А как? Война бля, что еще? Там такие пацаны как ты, зеленые совсем пачками мрут.
– С другом с вашим связи нет?
– Я тебя умоляю, какая там связь нахуй? Он уже помер давно, уверен. Он в восьмидесятом туда ушел. Сколько времени прошло? Столько на войне не живут.
– Мы же делаем успехи. Все хорошо закончится.
– Эх Серега, проживешь с мое, поймешь. Нам людям подневольным, простым ничего никогда не узнать, понимаешь? Правда она хрен пойми где. Нет ее скорее всего…
Мужик