И вот тут я усвоил один из важных уроков моей службы. Нельзя ни на миг расслабляться, так как опасность в этих краях могла прийти отовсюду. Мы ничего не поняли, но пуля просвистела рядом с моей головой и врезалась в валун метрах в пяти от нас. Откуда стреляли понять не успели. Вадим судорожно начал всматриваться в бинокль, я же пригнулся к прикладу, продолжая не выпускать из поля зрения наши группы внизу.
– Есть, – крикнул Вадим и дал мне координаты.
Я тут же навелся и увидел голову моджахеда, выглядывающей из-за большого валуна, подловил момент и выстрелил без промедления. Вадим подтвердил попадание. Не знаю, успел ли противник передать наше местоположение остальным, но я принял решение сдвинуться в сторону. Мы быстро перешли на другое место, взяли левее от прежней точки. Здесь я нашел удобную щель между двумя огромными камнями, куда установил винтовку. Получилась практически идеальная огневая позиция. Для Вадима тут было мало места, он улегся с биноклем рядом с камнями на открытой местности. Мы увидели, как первая группа внизу попала в засаду. Начался обстрел всей колонны. Одна машина взорвалась, видимо наехав на мину. Отдаленно затрещали очереди. Я выцеливал противников и убирал их только тогда, когда был уверен, что нас не раскроют. В суете перестрелки им было трудно нас определить, но я действовал хладнокровно и расчетливо. Таков был мой первый боевой опыт в Афгане. Мы успешно выполнили задачу, не обошлось без потерь. Нападение противника из засады оказалось неудачным. После всего, уже в штабе, я бросил взгляд на свои часы. На них, видимо от ерзаний по каменной земле, в районе цифры десять, образовалась маленькая трещина.
Затем случилось много разных операций, в том числе в других районах Афганистана. Наша бригада концентрировалась в основном на сопровождении колонн снабжения и охране ранее захваченных высот. Нам было тяжело, жарко и голодно. Чисто случайно я узнал, что тот самый Захар, показавшийся мне копией Тохи умер при атаке духов на наши позиции под Кундузом. Я стал бояться за Вадима, не за себя, а за него. Война его изменила. Он стал более нервным. В одной из вылазки он получил ранение в грудь средней тяжести. Именно тогда, когда я смотрел на него, лежащего в медицинском отделении истекающего кровью, стал понимать всю бессмысленность нашего пребывания здесь. Все мои представления о благих намерениях разбились о жестокую реальность. Война – это грязь, кровь и смерть. К тому же это я затащил своего друга сюда, на верную смерть. Что я за человек? Сидел бы Вадим сейчас в Новосибирске, в районном парке, на лавочке в обнимку с Юлей, а не на операционном столе полевого госпиталя, в забытом Богом месте.
Вадима удалось