– Ей совсем на него плевать?! – бодро ужаснулась Верность Ему; за апрель цвет её лица улучшился, а голос стал звонче. – Разве неясно, что мужчина смущается, когда испытывает финансовые трудности?! Она сейчас должна быть его тылом! Зализывать его раны! Думать и держать равновесие за двоих!
Пошатнувшись, Верность Себе выставила перед собой ладонь – будто пыталась отбить эти крики, как мяч, – но спорить не стала.
Свят не шевелился и молчал; его плечо было идеальной подушкой.
Рана в углу его глаза, которую оставила печатка Ромы, почти зажила.
Вдохнув запах колючей шеи, Уланова рассеянно уставилась в окно; за кружевным тюлем клонился к закату на удивление тёплый вечер.
Апрель в этом году был не только календарным.
Уже можно было гулять до заката; слушать, как дышит ветер, и глядеть, как меняет цвета небо. А потом, едва перекусив, пешком спешить на пары, провожая глазами переполненный утренний троллейбус.
Можно было, да. Но почему-то не было сил.
Быть следующим «Крокодилом» никто не стремился, и комнату заволокла пассивная тишина. Из подключённых к телевизору колонок монотонно зудела попса.
В кармане Свята закричал телефон, и Вера оторвала голову от его плеча. На лице парня мелькнула настороженная тревога.
Он явно ждал этого звонка. Он явно был для него важен.
Вытащив из джинсов Нокию, Свят отбросил с лица волосы и приложил телефон к уху. Несколько раз угукнув, он рассеянно погладил её по щеке и встал.
– Куда? – угрюмо поинтересовался Артур, вскрыв бутылку пива.
– Я… спущусь обсудить одну подработку, – бросил Свят так отстранённо, словно умом был уже внизу. – Просто захлопнуть, Ник?
– Да, – беззаботно отозвался Никита.
Покинув зал, Свят пошелестел в прихожей курткой и хлопнул входной дверью. По полу пронеслась лента сквозняка. Вера вновь перевела взгляд на темнеющее окно. В горле собрались уставшие обиженные слёзы.
Он не рассказывал. Ни о возможной халтуре. Ни о заказчике. Ни о звонке.
А если бы это она сейчас одна и без объяснений куда-то спустилась…
– У него просто такой период. Просто период, – обхватив плечи, повторяла Верность Себе, качаясь в кресле, как маятник. – Ерунда. Глупость. Всё хорошо.
Интуиция что-то невнятно стонала, закрыв лицо руками.
– Никита, – решительно сглотнув глупые слёзы, позвала Вера. – Есть балкон? Хочу выйти подышать.
Подышать. Пожить. Поплакать. Позлиться, если повезёт.
– Конечно, – охотно отозвался Авижич, откинувшись на спинку тахты. – В родительской спальне большой балкон. На свалку там внимания не обращай.
Поднявшись с пола, Вера схватила с кресла свою толстовку и зашагала к выходу. За спиной послышался скрип дивана, и голос Олега произнёс:
– Я тоже схожу. Тут реально задушишься.
* * *
Сомнений не было: