– Какие еще Бадаляны едут к нам?
– Балаяны. Двоюродная сестра твоего отца. Делай, что я говорю, помоги маме.
– Ох, мама, не волнуйся так. Зачем эти судороги? Ты даже не спросила, как прошел мой день.
– Замолчи! – оборвал ее голос из кухни. Очевидно, мать отчаялась призвать дочь к благоразумию. – Не хочешь помогать, хоть не мешай!
Карина последовала за матерью широкими, громкими шагами, схватила несколько луковиц, и принялась озлобленно чистить.
– Мне жалко тебя, мама, – процедила она. – Всю жизнь, за всю мою память, ты ни разу не пошла в кино, в театр, отмахивалась от моих рассказов про композиторов. Зато ты мастер готовки, от твоих блюд все без ума, поэтому и ломятся толпами к нам домой. Но ведь это все обман. – Она выложила луковицы на доску, и стала грубо резать их, ударяя нож об доску с пронзительным стуком. – Эти Бадаляны объявляются только тогда, когда мужу моей тетки кажется, что давно он что-то не пил. Я могу поминутно расписать весь сегодняшний вечер. Всю пьяную болтовню, выдаваемую с видом великих мыслителей. Его жена и дочь будут сидеть с идиотскими улыбками, кивать, когда надо, и иногда вскакивать, предлагая тебе помощь в смене посуды, ожидая твоего отказа: «нет, что вы, милые, отдыхайте, мне совсем не сложно!». Тогда они, с сокрушенными лицами, сядут обратно, глядя исподтишка на главу семейства: «видишь, властелин наш, мы проявили заботу». А ты продолжишь скакать возле них, скрывать боль в спине, ногах, проклинать мысленно этот нескончаемый алкоголь: «когда же ты закончишься, чтобы они свалили!». А в конце ты, изнывающая от болей в суставах, будешь упрашивать их остаться, потому что они просто обязаны попробовать торт, который ты пекла всю ночь.
– И в кого ты пошла такая дикая эгоистка, – скорбно отвечала мать, разрывающаяся между необходимостью провести с дочерью обстоятельную беседу, и скорее готовиться к приходу гостей. Она выбрала второе, поскольку не могла себе позволить выбрать первое, пока не исполнено второе. – Они наши родственники, твои близкие. С таким отношением ты растеряешь всех. А самое ужасное – это то, что в твоей невоспитанности винят нас, родителей.
– Ты боишься совершенно не того, чего нужно, – парировала Карина. Чтобы немного смягчить жесткость к матери, она стала нарезать усерднее. – Расскажу короткий исторический случай, если, конечно, ты найдешь возможным уделить дочери две минуты.
– Говори!
– Однажды два друга, Бетховен и Гёте, прогуливаясь по Теплице, заметили впереди императора Франца со свитой. Бетховен предложил не сворачивать, а идти прямо, поскольку они выдающиеся личности, а те всего лишь одни из многих тысяч баловней судьбы. Гёте ужаснулся его поведению, и когда они поравнялись со свитой, Гёте снял шляпу и отвесил низкий поклон, Бетховен же прошел сквозь них, даже не моргнув.
– Что ты хотела этим сказать, что ты не хуже Бетховена?
Вместо ответа Карина лишь