Цены здесь были просто смешные, и я перестал беспокоиться о том, что уже несколько недель не работаю, и деньги могут скоро закончиться. Непритязательная жизнь имеет множество преимуществ – отсутствие головной боли о завтрашнем дне в том числе.
Возвращался я с набитым рюкзаком к обеду, пропыленный и соскучившийся, снова с удовольствием скидывал с себя душные шорты и футболку, наскоро плескался под старинным рукомойником во дворе и бежал к Тави, которую неизменно находил на веранде. Она всегда сидела на перилах, глядя куда-то поверх макушек леса, либо плела венок из цветов, которые успевала набрать в поле за время моего отсутствия. В доме скоро образовалась целая уйма этих пушистых венков, они валялись и висели повсюду, часть из них – высохшими гербариями, часть – поникшим напоминанием о быстротечности времени.
Тави словно искала что-то в плетении этих венков. С азартом бралась за каждый новый, колдовала над ним с блеском в глазах, но как только заканчивала, откладывала и забывала, оставляла сохнуть и выдыхаться. Однажды я увидел, как Тави с непривычной для нее злостью откинула один из них со словами: «Все не то! Опять не то!».
После обеда мы шли исследовать окрестности, каждый раз находя что-то новое и удивительное. В лесу видели и белок, и зайцев, пару раз даже каких-то косуль – они быстро скрылись среди густых деревьев, и я не успел толком рассмотреть. К вечеру Тави опять устраивалась на веранде, она не пропустила ни одного заката, а я сначала ждал захода солнца вместе с ней, но вскоре мне надоело созерцать одну и ту же картину. Теперь, когда Тави, взлетев на перила веранды, провожала свет и день, я устраивался в просевшем кресле – явно лет на сто старше меня – и читал в тусклом свете фонарика старые журналы, стопку которых нашел в мансарде.
И, конечно, потом были ночи. Горячие, жаркие, страстные ночи, которые пьешь словно после попойки и никак не можешь напиться.
В то утро я проснулся от того, что замерз. Очень этому удивился со сна, пощупал рукой постель рядом. Тави не было. Я вскочил, вдруг понимая, что солнечное тепло из дома за ночь выветрилось, поежился от озноба. Накинул на себя пушистое покрывало, вышел на веранду. Над домом висели тяжелые облака, по земле стелился мокрый туман. Где-то высоко в темнеющем небе пронзительно и тоскливо кричала стая птиц. Я вдруг понял, что лето закончилось.
Тави как всегда сидела на перилах веранды, запрокинув голову, словно следила за криком убегающих от надвигающейся зимы журавлей.
– Вот ты где, – я обрадовался. – А мне вдруг показалось…
– Лето заканчивается, милый, – сказала Тави, покачивая босой ножкой. – Ты ничего не хочешь для меня сделать? Я была очень милой с тобой.
– Все, что угодно, – с энтузиазмом ответил я. – Выходи за меня замуж!
Глупец. В тот момент я был искренне уверен: это предложение – самое прекрасное, что мужчина может сделать для женщины. Я и кольцо купил. Еще в начале лета. Привез его с собой, ждал подходящий момент.