– И клетки…
– Все оборудование, – кивнула Лиза. – Дорогущие вольеры, утварь вплоть до мелочевки типа мисок для кормления – эксклюзивная, целая лечебница с хирургическим блоком, оборудованная по самому последнему слову ветеринарной науки… Да чего там далеко ходить: покойный Литвинов тоже перешел «по наследству» в городской зоопарк.
– Литвинов?! – удивился я.
Митрич никогда не рассказывал о столь выдающемся факте своей биографии.
– Он работал у Оленева в зверинце. Ветеринарная клиника заполнялась по его запросам. На зверей бывший губернатор не скупился…
– Вот же черт, – тихо сказал я.
Ситуация мне нравилась все меньше, хотя утром, после визита Гаевского, думал, что хуже быть не может. Теперь же каким-то десятым или уже двадцатым чувством ощущал надвигающуюся бурю. Причем ледяную, и в это в конце мая. По спине бежал предвестник все более неприятных событий – жуткий холодок.
– Кажется, эта история и в самом деле странная, – я поторопился сказать что-то еще, так как Лиза вдруг принялась на меня смотреть с внимательным подозрением.
– Но тебя… – она покачала головой, не отрывая напряженного взгляда. – Захар… Почему тебя так тревожит эта история? СЛИШКОМ ЛИЧНО тревожит?
Кажется, я и в самом деле перестал держать лицо.
– Это ты позвала поговорить, – пожал плечами. – С чего вдруг перекидываешь свою озабоченность на меня?
– Прости, мне показалось…
Встал.
– Лиз, нам, и правда, пора домой…
Я не собирался говорить с Лизой о Тави, и о том, что меня и в самом деле тревожило. Несмотря на наши довольно доверительные отношения. Она была права: это СЛИШКОМ ЛИЧНОЕ.
Глава пятая. Моя вечная беспечная любовь
Лето, в которое был зачат Чеб, мы с Тави провели на даче у моего друга.
Сергей, несколько похабно улыбаясь, передал мне ключ со словами:
– Хорошего отдыха.
Я проглотил его неуместный для моего светлого, всепоглощающего чувства сарказм. Этот ключ был мне нужен как воздух.
Тави наотрез отказывалась поселиться в моей квартире и не желала знакомиться ни с кем из окружающих меня людей. Любое упоминание о городе или дружеской вечеринке воспринимала в штыки. Ну, как в штыки… Нежная сила – это полностью подходило для летавицы. Она не говорила «нет», просто обворожительно улыбалась и исчезала. До тех пор, пока я не оставался один.
– Почему ты пропала? – спрашивал я Тави. – Тебя все так ждали, чтобы познакомиться…
– Неужели? – летавица вскидывала прекрасные глаза, в которых через край плескалось недоумение. – Милый, у меня возникли срочные дела.
Точно так же она вела себя всякий раз, когда я пытался зазвать ее хотя бы в гости.
Наши встречи становились обременительными. Трястись в электричке, потом несколько километров пешком до поляны,