Люди нервно ёжились, тёрли лица, смахивали снежинки с ресничек, пониже натягивали шапки, поднимали воротники, кутались в шали, укрывались капюшонами, обматывались пушистыми шарфами, надевали тёплые перчатки и варежки.
Им всем было холодно и неприятно от невидимых прикасаний вездесущего Деда Мороза. А уж от укусов этого настоящего властелина мира… люди орали благим матом.
Некоторые бедняги плакали навзрыд, уливаясь горючими слезами.
Да, и так тоже было. Чего греха таить.
Каждый человек по-разному воспринимал вмешательство в его личную жизнь.
Василий Никанорович Кульков сызмальства привык к лютым холодам и свирепым морозам, к любым невзгодам и неудобствам, был закалённым, многое мог стерпеть и выдержать, а уж этими хлипкими московскими хладами, по его разумению, невозможно было пронять настоящего сибирского мужика.
Тем более забайкальца!
Да и какие это для него морозы?.. Так… – шелуха одна…
Вот у них там… в Сибири… морозы – всем морозам морозы.
Ого-го! Стужа зверская. Стужа страшная. Стужа непредсказуемая.
Врагу не пожелаешь. На лету стынет.
Плюнул – ледком упало.
Что ни говори, а он-то знает! Пробовал! На себе все эти «прелести» испытал.
И не единожды, а многократно.
А эти европейские хилые стыни для него… – так себе… – семечки.
Василий Никанорович находился в своей стихии. Шёл как лось по лесу. Быстро. Уверенно. Ходко.
И в то же время осторожно, осмотрительно и даже с некой опаской.
Неровности, ямки и бугры под ногами непременно пытались сбить темп ходоку, то и дело нагло лезли под подошвы башмаков, задирались, вставали дыбом на пути.
Но… – не на того они напали. Ой, не на того…
Русский народ победить невозможно! Историей это доказано. И не раз.
Иногда он всё же оступался, залезал в рукотворное болото, обойти которое порой было просто невозможно.
Жижа из смеси снега, льда, воды и специальных химических реагентов тянула его к себе. Влекла. Он от неё. Она к себе. Он от неё. Она к себе. Кошмар… Караул…
И так по нескольку раз подряд.
Да… нелегка дорожка… Тернист путь… Опасен…
А бывало, что и в ямы предательские Кульков проваливался.
В ямы, доверху заполненные этой серой, мутной, противной, гадкой, вонючей и пенистой мыльной жижей.
Фу! Фу-фу-фу… Лучше туда не попадать.
И лёд идти мешает… Скользко и опасно.
Лёд коварный, неуёмный и снег неукротимый, которого тоже весьма много было навалено на тротуарах в огромном-преогромном количестве, неохота было дворникам и дорожникам убирать.
Зачем трудиться понапрасну, когда можно иным путём, гораздо лёгким, избавиться от этих природных «подарков».
Вот и растапливали они это всё на месте. И снег, и лёд. И наледь, и торосы. Разжижали до необходимой консистенции. В текучее состояние приводили. Чтобы это всё само исчезло с подведомственной им территории, разлилось бы по ближайшей округе.
С