Сизиф, я о твоём мужестве мечтал!
Хотя я труд близко к сердцу принимал,
Искусство вечно и Время коротко.
Далеко от знаменитых погребений,
Ближе к кладбищу в глуби,
Как тамбур под парусом, сердце моё в скорби,
Идёт круто под марши хоронений.
– Многие ценности спят в захоронении
Во мраке и полном забвении,
Далеко от зондов в тесноте;
Многие цветы испускают в сожалении
Свой аромат нежный от прикосновения,
Как секрет в глубокой пустоте.
Ранняя жизнь
Я долго жил под портиком широким,
Солнцем окрашенным в тысячу огней,
Где от столбов прямых в порядке строгом
Шёл вечером отсвет от базальтовых теней.
Волны, катясь, гремели в небесах
И смешивали торжественно, мистически,
Мощный аккорд их музыки фантастической
С цветом заката солнца в моих глазах.
Здесь я жил в спокойном наслаждении,
Средь волн, лазури и чудес,
И, с запахом рабы нагие, под куполом небес,
Освежали пальмами мой лоб со рвением,
Для них одна была забота – продвигать
Секрет страданий, заставивших меня изнемогать.
Цыгане в пути
Племя профетическое, с жаркими глазами,
Вчера пустилось в путь, малюток унося
На спинах, к их аппетиту поднося
Сокровище, готовое под висячими сосками.
Мужья бредут пешком, силой цепких рук
Таща повозки, где семьи съёжились сейчас,
Устремляют в небо взор тяжёлых глаз,
Скорбя угрюмо о химере мук.
Со дна своей норы в песке, паук,
Смотря на проходящих, удваивает свой звук;
Сивилла1 место зеленит, её горячая любовь
Топит скалу и чарует пустыню
Пред путниками, для них открыта ныне
Империя родная во тьме будущего вновь.
Человек и море
Человек свободы, ты полюбишь море навсегда!
Море – зеркало, где твоя душа объемлет,
Что отражает бесконечная волна,
А твой горький дух ей в бездне внемлет.
Ты любишь созерцать своё изображенье,
В него впиваясь руками и глазами, и печали
Часто замирают от твоего волнения
Под шум необузданной и дикой дали.
Вы оба угрюмы и скромны:
Человек, тебя тщетно мерят много лет;
О, море, никто не знает чар твоей волны;
Вы ревностно храните свой секрет!
Однако, уж веками, без милости, без угрызения,
Вы бьётесь за бессмысленную твердь;
Настолько оба любите резню и смерть.
О, вечные бойцы! о, братья непримиренья!
Дон Жуан в преисподней (в аду)
Когда Дон Жуан спустился в первый круг
И отдал Харону свою оплату,
Один мрачный нищий, Антисфена гордый друг,
Схватил