– Но это же не они мазали меня углем по утрам.
– Но они это поощряли, – чуть тверже, чем прежде, произносит страж, и я морщусь в своей скрюченной позе. – А теперь спросите себя: почему они поощряли этот странный ежедневный ритуал своей любимой младшей сестры?
– Это веселило их? – шепчу я, крепко зажмурившись.
– Это успокаивало их.
– Но почему?..
– Вот мы и подобрались к причине, по которой нам пришлось бежать из поселения в лес, – хмыкает Чэн. Затем резко обхватывает пальцами мой подбородок и заставляет меня поднять голову.
Удивленная, встречаю его взгляд, застывая почти вплотную к его лицу.
– Вы привлекаете внимание, кириса. Ваше лицо привлекает внимание.
Смотрю на него, широко распахнув глаза, и не знаю, что ответить.
Выдавливаю неловкое:
– Чье внимание?..
– Мужское, – не выпуская меня, поясняет Чэн.
Несколько секунд мы так и сидим – неподвижно, даже не шелохнувшись. Неожиданно он резко отпускает мой подбородок и меняет тон:
– Впрочем, вам еще рано об этом думать.
Чэн подкидывает хворост в костер.
Странный вышел разговор.
Засыпаю я у самых углей и сразу же – стоит только голове устроиться на покрывале. Должно быть, события этого дня измотали меня.
Сплю неожиданно крепко и даже высыпаюсь. Но, проснувшись, тут же начинаю клацать зубами от холода.
– Следуйте за мной, я покажу, где можно умыться, – предлагает Чэн, очевидно, уже давно вставший.
Он отводит меня к ручью. В качестве уборной мне предоставляется вся окружающая местность.
Если бы вопрос не был таким деликатным, я бы высказалась. Но раз Чэн может привыкнуть к таким условиям, то и я должна!
Возвращаясь, клацаю зубами еще сильнее: вода в ручейке просто ледяная.
– Нам повезло, что дело идет к лету. Зимой идти по лесу – то еще испытание, – замечает мой страж, а я мудро молчу.
Ему, должно быть, виднее.
Я устраиваюсь у вновь разведенного костра и кутаюсь в покрывало.
– А что у нас на завтрак?
– Я наловил в ручье рыбы. Она мелкая, но ее достаточно много. – Чэн кивает на небольшой котел, в котором и впрямь копошится рыба.
Едва подавив рвотный позыв, почти спокойно уточняю:
– Мы… мы будем есть ее живой?
Внимательный взгляд молодого человека озадачивает меня.
– В другой раз я бы, наверное, разыграл вас, сказав, что да. Но выглядите вы неважно, поэтому отвечу правду: мы ее пожарим.
Он начинает насаживать рыбешек на прутики. Почему-то я считаю нужным заверить его:
– Со мной все хорошо. Я способна выдержать все это.
– Не сомневаюсь, – хмыкнув, но так и не взглянув на меня, отвечает Чэн.
А затем готовит.
Про соль я не спрашиваю, подозревая, что тогда мой страж вконец во мне разочаруется, и за завтраком пытаюсь представлять на месте рыбешек все деликатесы со стола во дворце.
– Скоро вы привыкнете к натуральному вкусу, без добавок, и еда в трактирах