И она ищет, ищет, забыв про время, холод камня и затёкшее от долгой неподвижности тело. Ищет и не находит опять. Ей кажется, что она чувствует его очень близко, где-то совсем рядом, но не может увидеть.
***
Адда тряхнула головой, и нахлынувшие воспоминания померкли и растворились как дым. Она будто очнулась, с трудом возвращаясь в реальность. Сколько прошло времени? Несколько секунд, минут, часов? Она по-прежнему сидит на скамье у фонтана, вода с тихим журчанием привычно стекает вниз и солнечные блики всё так же играют на её прозрачной глади, и всё же что-то неуловимо изменилось в мире вокруг. Она чувствует это пронзительно и остро, и вдруг понимает, что видения ушли, а ощущение чужого присутствия осталось. Кто-то был с ней рядом, был здесь, совсем близко, в двух шагах.
– Адда, – раздаётся такой знакомый бархатистый голос за спиной.
Она продолжает сидеть не шевелясь, воспоминания утреннего обряда ещё слишком сильны в ней, и ей хочется представить на минуту, пусть обманув саму себя, что она наконец всё-таки нашла.
Он подходит ближе, садится рядом, как когда-то в детстве, когда они были просто мальчиком и девочкой, были друзьями. Она слышит его дыхание, взволнованное и прерывистое.
– Адда, я.…
Не дав договорить, она поворачивается к нему, и его чёрные как ночь глаза оказываются так близко, что перехватывает дыхание. Он на секунду замирает как заворожённый, потом его руки внезапно смыкаются за её спиной и губы нежно и настойчиво касаются её губ, заставляя ответить на поцелуй, подчиняя себе, лишая воли.
Это было как удар тока, как вспышка молнии. Голова закружилась, и мир поплыл. Не было больше ничего, кроме прикосновения этих губ, тепла этих рук и пьянящего восторга, бегущего по венам. Она не могла даже представить как хочет этих прикосновений, как загорается от них огнём тело, как позорно бежит в закоулки сознания рассудок, поверженный волной всепоглощающей, почти первобытной страсти. Она отдаётся этому ощущению вся без остатка, ему невозможно сопротивляться, да и не хочется совсем. Хочется быть в плену крепких уверенных рук, вдыхать запах пропитанной солнцем и дымом кожи, чувствовать его губы, покрывающие поцелуями её шею и плечи. Но вдруг сквозь шум крови, бьющейся в висках, настойчиво звенит тревожный колокольчик.
С трудом собрав последние остатки воли, Адда упирается ладонями в его грудь отстраняясь.
– Райан! Райан, сюда идут!
Она едва успела сделать несколько шагов в сторону и отвернуться к фонтану, пряча пылающее лицо, как дверь в галерею распахнулась и послышались торопливые шаги.
– Прошу меня простить, госпожа. Прибыл гонец с посланием от императора, – с поклоном сообщил Страж.
– Ты принёс его? – не оборачиваясь спросила Адда.
– Нет, госпожа. Ему поручено вручить письмо лично в руки Верховной Жрице.
– Хорошо, пусть войдёт.
Страж с поклоном удалился