– Не вмешивай в это моего ребёнка, – ледяным тоном произнёс император.
– Успокойся, ему ничего не угрожает, если ты сделаешь всё как я говорю, – пристально глядя ему в глаза, произнёс Понтифик. – Мы же не можем упустить такой прекрасный повод продемонстрировать мир и равновесие, царящие в Империи.
Адриан сжал подлокотники кресла так, что побледнели костяшки пальцев.
– А если я откажусь? – тихо спросил он.
– Не думаю, что ты поступишь настолько неразумно. Ты же понимаешь, что повод собрать всех в столице я всё равно найду, но тогда, боюсь, он будет менее радостным.
Император молчал.
– Ну же, Адриан, не упрямься, ты же сам понимаешь, что другого выхода у тебя просто нет.
– Если то, что случится, как-то затронет моего сына или жену, клянусь, я тебя уничтожу, – чуть слышно проговорил он наконец.
– Вот и договорились, – с улыбкой поднимаясь резюмировал Понтифик. – Отрадно видеть, что ты по-прежнему послушный сын, почитающий отцовскую волю.
Глава 20.
Адда торопливо шла по вырубленному прямо в теле скалы коридору, освещённому неверным светом висящих вдоль стен факелов. Звук е1 тихих шагов, отражаясь от каменного потолка и пола, эхом бежал впереди, оповещая о её приходе. Великолепная акустика была создана в этом коридоре не случайно. Каждый шорох, каждый шёпот разносился далеко вперёд и долетал до Стражей, охраняющих вход в сердце Чертога, Великий Храм Аусеклиса, главное святилище Тьмы. Попасть сюда незамеченным было просто невозможно. Сеть защиты оплетала единственный ведущий к вратам коридор невидимой многослойной паутиной, а сам ход был сконструирован так, чтобы многократно увеличивать даже самую слабую звуковую волну. Кроме того, коридор был полон хитроумных механических ловушек, которые активировались в случае тревоги охранной системой. Это, не говоря о том, что Святилище располагалось в самом центре той неприступной скалы, что служила основой Чертогу, и чтобы попасть туда, нужно было пройти все уровни его внешней защиты. Да и тайная дверь в коридор, ведущий к Святилищу, была вырублена в скале так искусно, что различить её среди окружающих каменных стен было невозможно до тех пор, пока сложный, спрятанный в скале механизм не придёт в действие и дверь не начнёт открываться.
Приближаясь к Храму, коридор расширялся, вытягивался вверх и кончался вратами в два человеческих роста. Обитые кованым железом створки украшала серебряная восьмилучевая звезда. Эта октаграмма была божественным знаком Аусеклиса, символом, несущим в себе Его имя, имя Утренней звезды, засиявшей до срока и за это низвергнутой во Тьму, и теперь освещающей дорогу всем, чей путь к познанию лежит через мрак невежества. Надпись над вратами гласила:
«Идущий Светом не видит Тьмы, идущий Тьмою видит и Свет, и Тьму. Если ты готов, войди и прозрей».
При приближении Адды тяжёлые створки с натугой распахнулись, и она вошла в полумрак храма. Святилище было небольшим, особенно по сравнению с храмом Аусеклиса в столице, но здесь