Все такая же худенькая, миловидная, воздушная, с копной пшеничных волос, которые сейчас приобрели темный оттенок выжженной ржи, мокрыми прядями прилипли к вискам.
Опять смотрю в ее голубые глаза, наполненные отчаянием.
Именно тем чувством, которое бросает человека в крайности, заставляет совершать опасные и опрометчивые поступки.
Такие, как сейчас.
Сумасбродные.
Потому что иначе никто не решится кричать на многолюдной улице советнику президента о том, что у него есть дочь…
Пока еще не отдаю себе отчета в том, что делаю, срабатывают инстинкты, даю команду своим людям, которые оперативно приходят в движение, отсекая девушку от толпы.
Не давая ей возможности скрыться…
Смотрю в глаза блондинки, вижу в них влагу – это не дождь, который усиливается с каждой секундой и омывает улицу и людей литрами воды. Это именно слезы, которые набухли в глазах, придавая им болезненный горячечный отблеск.
Вспышка. Камера. Охранники работают. Ликвидируют возможные кадры сегодняшнего происшествия.
Хотя если что и проскользнет в сеть, продержится недолго. Есть целая операционная система, срабатывающая на мои имя и фамилию, зачищающая всю ненужную информацию.
Это обычный уровень стратегической безопасности, который срабатывает лишь на нескольких человек в стране, которые входят в ближний круг президента, среди которых числятся мои инициалы.
– Марат… дорогой… – слышу голос своей спутницы на вечер, ощущаю, как пальчики с длинным маникюром впиваются в руку сквозь материю моего пальто, пытаясь удержать.
Приходится приложить усилия, чтобы грубо не отцепить от себя клешню очередной пассии, которая нафантазировала себе слишком многое.
Сейчас девица рядом меня интересует не больше дождевых капель на моих ботинках. Нечто иное поднимает в груди голову. Дикое. Злое. Непростительное.
Это нечто долбит мне разум, когда я фокусирую взгляд на лице дрожащей под дождем девушки.
Ее пухлые розовые губы без помады шепчут только одно слово, которое я просто читаю по бесконечному движению:
– Прошу… прошу… пожалуйста…
Мольба, отчаяние и боль…
Не сыграть такой палитры чувств даже профессиональной актрисе с наградами, которая сейчас стоит рядом со мной.
Искренность в каждом движении ресниц, в каждом взмахе, в голубых озерах беспросветного отчаяния, которое льется на меня неконтролируемой лавиной.
– Прошу… прошу… пожалуйста…
О чем она меня молит?
О помощи? О том, чтобы не убивал?
Не уничтожил за то, что нарушила мой приказ и все же появилась в поле моего зрения?
Ольга…
Имя девушки, дрожащей под дождем, всплывает в памяти. Более того, я его и не забывал. Оно горит внутри, отдаваясь пеплом и прахом, как обычно бывает после дичайшего пожара, который смел все на своем пути, уничтожил, разрушил, развеял по ветру все то, что когда-то было