На мгновение кажется, что мы опять в нашем прошлом. В том самом дне, когда Умаров меня выгнал. Так же смотрел. В тот самый миг, когда сказала, что беременна. Словно убить готов.
А мне казалось, что любил…
Ненависть это, припорошенная похотью. Желанием обладать.
Секундное помутнение проходит, и Марат делает шаг назад, отпускает меня, а я неуклюже слезаю со столешницы.
Жуткий писк заставляет вздрогнуть. Чайник пищит, сигнализируя, что кипяток готов.
– Выключай, – командует Марат и голос опять холодный, а мужчина выглядит совершенно собранным.
Выключаю плиту и убираю чайник в сторону. Моя истерика проходит, а я вытираю дрожащими пальцами щеки, все жду, что Умаров развернется и уйдет, хлопнув дверью, но он медлит.
– Тебе действительно нужен мой биоматериал? – спрашивает холодно, ударяет в спину.
Поворачиваюсь к нему, чтобы просто кивнуть.
– Да. Не твои деньги, Марат. А ты. Твоя кровь, если хочешь.
Хмурится и продолжает сканировать меня взглядом. А я буквально нутром чувствую его внутреннюю борьбу, его неверие и что-то еще проскальзывает в его глазах… то, чему у меня нет объяснения.
– Каков твой план? Твои предложения? – наконец, спрашивает, словно мы на совещании и не он только что так яростно вбивался в мой рот, пробуя меня на вкус, будоража мое тело, которое после него словно в спячке было.
– Завтра с утра мы отправляемся в больницу, в которой лечится моя дочка, ты сдаешь все анализы, и мы ждем ответ и надеемся на совместимость.
Кивает. Но это не ответ. Словно мои слова к сведенью принимает.
– Название больницы?
Спрашивает по-деловому. И я даю всю информацию, вплоть до адреса строения.
– Имя лечащего врача?
– Виталий Генрихович, мы можем быть у него с самого утра и…
Марат опять приближается, заставляет меня буквально вжаться попой в столешницу.
Хмурится. Лицо – маска. Не прочесть.
– Мы сделаем не так, моя дорогая… – выдает спокойно, пальцами к моей щеке прикасается, ласкает, мягко, но за этой нежностью скрывается каменная хватка, – я проверю информацию относительно недуга твоей дочери, к утру вся информация будет у меня, а дальше…
Делает паузу, ловит большим пальцем мою слезу, которая скатывается по щеке…
– Будет другая клиника и врач, которому я доверяю, анализы и ответ…
Его огненная рука соскальзывает с моей щеки и опускается на горло, где с бешенством бьется яремная венка, Марат ласкает, но за этой лаской скрывается нечто иное, темное, жгучее, от чего у меня внизу живота все полыхает…
– Если ты мне лжешь, Оля… Если только ты мне лжешь…
Пальцами вцепляюсь в его руку, царапаю, чтобы отпустил, но, конечно же, ничего не добиваюсь.
Смотрю в дымчатые глаза мужчины и спрашиваю с отчаянием:
– Почему ты не хочешь даже допустить мысль, что Мира твоя дочь?
Тянет губы в улыбке, злой какой-то, горькой.
– У